— Бери! Оно твое. И этот, — он достал из кармана камень, добытый из Ветра самоцветов, — тоже. Ты своего добилась. Создавай артефакт, иди по радуге, спасай Эмилиана и возвращайся домой.

Я оторопело смотрела на Даниэля, не находя слов. Это он серьезно, что ли?

Дан тем временем развернулся и быстрым шагом покинул каюту, громко хлопнув дверью. Я сползла вдоль стены и попыталась перестать дрожать.

Я смотрела на камни, что лежали передо мной, и еле сдерживалась от желания их выкинуть. Только напоминание о том, какой ценой они мне достались, останавливало. Да и Эмилиан, которого нужно спасти, не виноват, что мое сердце разбито.

Слез уже не было, выплакала все. И боль свернулась в самой глубине сердца, спряталась. Но стоило посмотреть на изумруд — тот самый камень, который должна была забрать у мужчины, которого всем сердцем полюблю, — к горлу подкатывал ком. Кусок серебра, доставшийся Дану из Ветра самоцветов, я положила на дно шкатулки вместе с остальными камнями. Вот они. Собраны все семь, играют гранями, переливаются… При помощи своей силы я смогу сейчас создать артефакт, и…

Не смогу. Ничего не смогу, пока пальцы трогают холодный изумруд в колечке. Этот камень мне не согреть, как бы ни старалась. И сердце Дана, который знает о моих чувствах — иначе просто не отдал бы последние два камня, — мне тоже не разморозить. Не пробраться через ледяную стену, которой он себя окружил. Да что говорить! Дан даже не попытался выслушать меня, понять, почему я так поступила! И если раньше казалось, что между нами есть хотя бы хрупкое доверие, то теперь… Все было миражом, иллюзией…

Я вздрогнула от стука в дверь, быстро положила кольцо с изумрудом в шкатулку и пошла открывать.

— Нари Инга, мы делаем двухчасовую остановку в Ширамдане, чтобы запастись водой и провизией, а также отдать часть груза. Если хотите, можете спуститься и прогуляться, — сказал светловолосый паренек, одетый в темную тунику и штаны.

Обычная рабочая форма на корабле Нисы. Похоже, матрос на «Ласточке» новенький. Не припоминаю его, хотя вроде со всеми перезнакомилась. Да и выглядел матрос бледновато. Укачивает с непривычки? Так корабль вроде идет ровно.

— Два часа, говоришь?

— Да.

Парень снова побледнел, сжал виски. Видимо, голова сильно болела.

— А Тристан…

— Он уснул, нари. Но если хотите, я разбужу…

— Не стоит.

На самом деле мне никого не хотелось видеть. Просто побыть одной, прийти в себя, а потом сделать артефакт. Это даже важнее, чем разбираться с отношениями с Даном.

При воспоминаниях о нашей последней встрече снова безудержно потянуло завернуться в плед, свернуться в клубочек и пожалеть себя. Но подобная роскошь мне сейчас недоступна. Слишком многое поставлено на карту. И куда ни поверни, все зависит от меня. А так хотелось оказаться в домике бабушки Аглаи! Ведьма она или нет, но сможет подобрать нужные слова, унять мои тревоги. Самый родной человек. Ох, бабушка, во что ты меня втянула? Ведь вернусь я к тебе снова с разбитым сердцем, если все получится.

Я накинула плащ, поежилась. Незачем мечтать о невозможном.

Как оказалось, снаружи уже наступила ночь. Я удивленно смотрела на огни незнакомого города, на пристань которого мы спустились. Получается, я весь день просидела в каюте и не заметила? М-да… Вдохнула поглубже, на миг прикрыла глаза, а затем быстро спустилась с корабля, мельком заметив, что матросы сгружают какие-то тюки и заносят коробки.

Медленно шла вдоль причала. Дул пронизывающий ветер, которому я позволила унести все до единой ленты из своей косы. Надо прощаться с прошлым. Жить дальше. И счеты с Даном я в ближайшее время обязательно закрою. Жаль, волосы просто так не укоротить и рукава не снять. Мне кажется, так я чувствовала бы себя свободней.

Пахло солью, водорослями и йодом. Где-то вдали лаяли собаки и слышалась ругань. Я свернула в какой-то проулок, решив выйти на главную улицу, фонари которой мелькали совсем неподалеку, и почувствовала чье-то присутствие.

Обернулась и замерла. Передо мной стояла знакомая фигура в черном балахоне. Это было настолько неожиданно, что я даже не успела испугаться. Мгновения не прошло, а мне под ноги полетел какой-то крохотный флакон. Отскочить я не смогла. По земле уже стелился сизый дым, опутывал, лишая возможности двигаться, а потом незнакомец в черном швырнул в меня молнией, и мир перевернулся.

Все произошло быстро. Так быстро, что я не успела ничего предпринять, даже закричать, как уже оказалась в полутемной сырой пещере, мрак которой разгоняли два факела, воткнутые в ржавые кольца, вбитые в скалу. В углу лежала охапка соломы и стоял разбитый фонарь. Несло морем. Этот чуть горьковатый запах ни с чем не перепутать. Где-то капала вода, разбиваясь о камни, тянуло сквозняком. А я же… Я не могла ни говорить, ни двигаться.

И только сейчас, пока злодей в балахоне расхаживал по пещере, что-то шепча, похоже, накладывая заклинания, пришел страх. Дикий, не поддающийся никаким описаниям. Он накатил волной и оставил меня биться в агонии. Я прикрыла глаза — единственное, что смогла сделать, — и ровно задышала. Нельзя паниковать. Ни в коем случае. Нужно выяснить, где я нахожусь и чего от меня хочет похититель.

Наконец злодей замер возле меня, окинул взглядом с ног до головы и откинул капюшон. Наверное, окажись передо мной тролль, я бы удивилась меньше. А так… Обычный мужчина. Самый обычный. Ничем не отличающийся от многих других. Невысокого роста, худощавый. Волосы короткие, черные, но прядки обрезаны неровно, будто кто-то их кромсал садовыми ножницами. Скулы острые, губы тонкие, все лицо покрыто порезами, но безобразным мужчина не выглядит. Глаза серые, пронзительные. И нет, в них вовсе не было безумия, которым я уже успела наградить злодея. Скорее какая-то странная решимость и… тоска.

Хм… Это я злодея, что ли, начинаю жалеть? Золотая Рыбка, куда катится мир? И что происходит со мной? Может, это я сумасшедшая?

— Я частично сниму чары повиновения, — хрипло заметил он. — Говорить сможешь, двигаться — пока нет.

Опасается? И что значит это его «пока»? А потом? Что будет потом? Вдохнула, пытаясь в сотый раз успокоиться.

— В этом месте твоя магия бессильна, но я не люблю истеричек, — пояснил незнакомец, доставая нож и чертя в воздухе передо мной какие-то узоры.

— А я на нее похожа? — возмутилась я, вдруг осознав, что и правда могу говорить.

Улыбка у злодея вышла какая-то жуткая. Улыбались губы, но глаза оставались холодными, расчетливыми. В моем представлении так выглядят маньяки, поймавшие жертву и предвкушающие расправу. Но этот мужчина, имени которого я так и не знала, вел себя непредсказуемо и вреда мне пока не причинил. Ну… если не считать того, что он меня похитил и опутал чарами, то все вообще чудесно.

Незнакомец рассматривал меня, словно чего-то ожидая.