— Буду рада оставить о себе такое впечатление.

— Мадам в тебе очень нуждалась. Как в личной соратнице, можно сказать. Она очень опечалена тем, что вам приходится так расставаться. Сейчас она не может подойти к телефону. Просит, чтоб ты ее поняла.

— Понимаю, — говорит Аомамэ. — Я бы и сама сейчас не смогла говорить.

— Ты сказала, что уезжаешь, — напоминает Тамару. — Как далеко?

— Такие расстояния не измеряются числами.

— Как и расстояния между человеческими сердцами.

Аомамэ закрывает глаза, вздыхает. Кажется, еще немного — и заплачет. Но как-то удерживается.

— Буду молиться, чтобы у тебя все сложилось как можно лучше, — спокойно говорит Тамару.

— Простите, но я, возможно, не смогу вернуть вам «хеклер-унд-кох».

— Ничего. Считай это моим личным подарком. А станет опасно хранить — выбрось в Токийский залив. Пускай мир еще на один шажок приблизится к разоружению.

— Вполне возможно, я так из него и не выстрелю. И нарушу закон Чехова.

— И это неважно, — отвечает Тамару. — Если можешь не стрелять — не стреляй. Двадцатый век кончается. Со времени Чехова слишком многое изменилось. По улицам больше не ездят на лошадях, а дамы не носят корсетов. Человечество умудрилось пережить нацизм, атомный взрыв и молодежную музыку. Да и литературу нынче сочиняют по совсем другим принципам. Так что не бери в голову… И последний вопрос. Сегодня в семь вечера ты встретишься с Тэнго Каваной на детской горке.

— Если все будет хорошо, — говорит Аомамэ.

— И чем же вы будете заниматься на детской горке, если все-таки встретитесь?

— Смотреть на луну вдвоем.

— Как романтично, — с интересом произносит Тамару.

ТЭНГО

Одного этого мира, пожалуй, не хватит

Телефон зазвонил утром в среду, когда Тэнго еще спал. Заснуть ему удалось только ближе к рассвету, и то благодаря виски, которым теперь пропиталось его нутро. Выбравшись из постели, он огляделся и с удивлением обнаружил, что уже совсем светло.

— Господин Тэнго Кавана? — спросил в трубке незнакомый мужской голос.

— Слушаю, — ответил Тэнго. Наверно, насчет формальностей по случаю смерти отца, подумал он, поскольку его собеседник говорил спокойно и по-деловому. Но на будильнике не было и восьми. Ни из мэрии, ни из похоронного бюро в такую рань никто не звонит.

— Простите, что ни свет ни заря. Но вопрос не требует отлагательств.

Что-то срочное, понял Тэнго.

— Какой вопрос?

Голова была еще как в тумане.

— Вам о чем-нибудь говорит фамилия Аомамэ?

Аомамэ? Сонливость и хмель немедленно улетучились. Картинка в голове сменилась, как декорации на театральной сцене.

— Говорит, — ответил он.

— Довольно редкая фамилия.

— Мы учились с ней в одном классе. — Тэнго кое-как справился с голосом. В трубке повисла недолгая пауза.

— Господин Кавана, — продолжил незнакомец. — Вам сейчас интересно было бы побеседовать насчет госпожи Аомамэ?

Тэнго подумал, что его собеседник говорит как-то странно. Необычно выстраивает предложения. Словно исполняет роль в переводной авангардистской пьесе.

— Если неинтересно — не будем терять времени, и наша беседа сразу закончится.

— Интересно! — спохватился Тэнго. — Но, простите, с кем имею честь?

— У меня для вас сообщение от госпожи Аомамэ, — продолжил незнакомец, не ответив на вопрос. — Она желала бы с вами встретиться. Как вы к этому отнесетесь? У вас есть подобное желание?

— Есть, — ответил Тэнго. И, откашлявшись, сглотнул слюну. — Я и сам давно этого хотел.

— Вот и замечательно. Она хочет с вами встретиться. Вы ищете встречи с ней.

Тэнго вдруг показалось, что в комнате резко похолодало. Нашарив под рукой шерстяной кардиган, он накинул его поверх пижамы.

— И как это сделать? — спросил он.

— Вы сможете подняться на детскую горку, когда стемнеет?

— На детскую горку? — удивился Тэнго. О чем вообще говорит этот человек?

— Госпожа Аомамэ уверяла, что вы поймете, если я скажу все именно так. Она просит вас подняться на детскую горку. Я всего лишь передаю вам ее слова.

Тэнго машинально пригладил растрепанные волосы. Детская горка. Недавно я сидел на детской горке и разглядывал две луны… Так вот, значит, о какой горке речь!

— Кажется, я понимаю, — ответил он. В горле у него пересохло.

— Отлично. Далее: если у вас есть ценные вещи — то, без чего вы не можете обойтись, — возьмите их с собой. Так, чтобы сразу можно было переправиться далеко.

— То, без чего я не могу обойтись? — снова удивился Тэнго.

— То, что не хотели бы здесь оставлять.

Тэнго задумался.

— Не совсем понимаю… Переправиться далеко — то есть так, чтобы уже не вернуться?

— Этого я не знаю, — ответили в трубке. — Как уже сказано, я только передаю вам ее послание.

Совершенно озадаченный, Тэнго почесал косматую голову. Переправиться далеко!

— Возможно, я бы взял какие-то бумаги и документы…

— Нет проблем, — среагировал собеседник. — Берите все, что считаете нужным. Только поклажу организуйте так, чтобы ваши руки остались свободными.

— Чтобы руки остались свободными, — эхом повторил Тэнго. — То есть, скажем, чемоданчик не годится?

— Боюсь, что нет.

Ни возраста, ни внешности, ни телосложения собеседника по этому голосу угадать совершенно невозможно. Голос, лишенный отличительных признаков, забывается сразу по окончании разговора. Если у этого человека и есть какие-то индивидуальные характер и чувства, он скрывает их где-то очень глубоко.

— Это все, что я имею вам передать, — произнес незнакомец.

— У госпожи Аомамэ все в порядке? — спросил Тэнго.

— Физически здорова, — осторожно ответили в трубке. — Но находится в несколько напряженной ситуации. Старайтесь обращать внимание на каждый ее жест и интонацию. При неосторожном обращении вы можете ее потерять.

— Могу ее потерять, — машинально повторил Тэнго.

— И постарайтесь не слишком задерживаться, — добавили в трубке. — В ее ситуации время — решающий фактор.

Время — решающий фактор, отозвалось эхо в голове у Тэнго. То ли у этого человека проблемы с речью — то ли просто он, Тэнго, перенервничал в последнее время?

— Я готов забраться на детскую горку сегодня в семь вечера, — сказал Тэнго. — А если что-либо мне помешает сегодня, буду там завтра в такое же время.