Все прошлые обиды были забыты. Рабочий с удивлением рассматривал Тошана с головы до ног, но с улыбкой, и глаза его были влажными от волнения. Вот так, в коричневых велюровых штанах и куртке на меху тот казался ему самым обычным парнем. Если не брать в расчет длинных, иссиня-черных волос, тот, кого он, Жозеф, привык называть дикарем и грязнокровкой, ничем не отличался от обычного жителя этих мест — высокий, хорошо сложенный и очень даже симпатичный.

— Двойняшки! — с восторгом сказал старший Маруа. — Наша Эрмин одним выстрелом убила двух зайцев! И Жослин, который теперь трижды дедушка, тоже должен был прийти и выпить с нами по маленькой!

— Успокойся, Жо! — одернула мужа Бетти. — Из-за тебя я расстраиваюсь! Не слишком ли много ты пьешь?

— Я не пьян, я очень рад, — пытался протестовать ее супруг. — Валь-Жальбер похож на тонущий корабль, и все крысы, кроме нас, Шарденов и Дельбо, уже спаслись! А теперь в моем поселке будут жить еще две девочки! Да, моя Бетти, я хочу это отметить!

Тошан улыбался, растроганный, взволнованный. Арман и Симон дружески хлопали его по плечу, Шарлотта висла на руке. Девочке хотелось все узнать поскорее, поэтому она засыпала его вопросами. Имена новорожденных ее восхитили.

— Ту, что родилась первой, Эрмин назвала Лоранс, а вторую — Мари, — сказал молодой метис.

— Как мило! — воскликнула Бетти. — Теперь у нас в поселке две Мари!

Это был час всеобщего ликования, час братства. Тошан, слегка опьянев, отложил свои планы на будущее. Придет день, когда он увезет свою маленькую семью далеко от заброшенного поселка, но этим вечером он не имел ничего против, чтобы побыть одним из жителей Валь-Жальбера.

Разбуженный гомоном, по лестнице спустился Эдмон. Взъерошенный, в пижамке, он спросил сонным голосом:

— Что, у нас уже Рождество?

— Нет, пострел! — отозвался Жозеф. — Наша Мимин родила двух девочек. И мы все это отмечаем!

Но со временем волнение улеглось и разговор угас. Было поздно. В установившейся тишине раздался волчий вой, мелодичный и в то же время печальный. Тошан подумал о своей матери, Тале — Тале-волчице, Тале-одиночке. Моментально протрезвев, он попрощался с хозяевами дома и ушел в зимнюю ночь.

Воскресенье, 17 декабря 1933 года

Снег шел целую ночь. Открыв входную дверь, Элизабет Маруа замерла, любуясь пейзажем. В любой другой день эта картина — поселок, накрытый пушистой белоснежной шубой, лежащей на крышах пустых домов улицы Сен-Жорж, — могла бы навеять ей грусть. Но сегодня у Элизабет был прекрасный повод для радости: она думала о том, что ее воспитанница родила двух девочек, и все еще не могла в это поверить. Такое событие казалось ей Божьим чудом, благословением для всего Валь-Жальбера.

Симон и Арман решили порадовать приятным известием мэра, старожила муниципалитета Эзеба и еще несколько семей, по-прежнему проживавших в домах у региональной дороги.

— Эй, Бетти, ты что, решила нас с Мари заморозить? — крикнул ей Жозеф. — Ну, родила твоя Мимин двойняшек, но мир-то от этого не перевернулся! Готов поспорить, ты ей завидуешь!

— Вовсе нет, я просто очень за нее рада, — возразила его супруга, закрывая дверь. — Ближе к вечеру схожу ее проведать. Мне не терпится увидеть ее сокровища!

— Сокровища! Не будем преувеличивать, — пробурчал бывший рабочий. — Голос Эрмин — вот настоящее сокровище! А теперь она станет, как все наши женщины, рожать в год по ребенку. И ей будет не до песен!

— Все наши женщины, но только не я, — с тоской в голосе отозвалась Элизабет. — За двадцать с лишним лет я родила тебе всего четверых!

— Не жалей об этом, Бетти! Я никогда не держал на тебя зла; если так вышло — это не твоя вина. Зато мы смогли купить дом и участок. У нас и так все хорошо.

Элизабет подошла к мужу. Мари, сидящая на высоком детском стульчике, заулыбалась и протянула ручонки к маме. Жозеф как раз кормил ее с ложечки кашей.

— Что ни говори, девочки — это Божий дар, — признался он. — Видишь, Бетти, с нашей Мари я тебе помогаю! Эдмон, помню, вечно залезал руками в тарелку или выплевывал молоко. Слушайся родителей, Мари! Сегодня твой папа принесет из лесу елочку, и мы все вместе украсим ее к Рождеству и новогодним праздникам.

Элизабет положила руку мужу на плечо. Их супружеские отношения всегда оставались прочными, что бы ни случилось.

— Я счастлива с тобой, — очень ласково сказала она.

Он посмотрел на нее с бесконечной признательностью.

— Тебе временами приходилось несладко с моей вспыльчивостью, скупостью и любовью к карибу! Но теперь все будет по-настоящему хорошо! Я тебе это обещаю, Бетти!

Растроганная этими словами, она одарила его лучезарной улыбкой.

— Знаешь, что пришло мне в голову? — добавил Жозеф. — Пускай в поселке почти нет людей, все равно грех забывать о традициях. Нам всем нравятся всякие новшества, особенно Лоре, но мне приятно будет поколядовать с сыновьями 31 декабря. Возможно, Жослин с Тошаном захотят к нам присоединиться. Наденем снегоступы, и, кто знает, может, доберемся даже до домов окрестных фермеров!

— Ты шутишь или… серьезно, Жо? — удивилась Элизабет. — Раньше колядники собирали еду для самых бедных жителей поселка!

— Ну да! Этот бедный Эзеб, как ни старался, не смог выкупить свой дом. Сердце разрывается, когда о нем подумаю — одежда износилась, досыта не наедается…

— Странно, я думала, внучка заботится о нем.

— Иветта? У нее зимой снега не допросишься! Старик умрет, она и не заметит! Теперь, когда она охомутала этого простака Онезима Лапуанта, она и думать забыла о родных. Ее отец уехал из поселка — для нас это плохо. У меня есть повозка и лошадь, и временами появляется повод заглянуть к тележнику.

Внезапное проявление любви к ближнему со стороны Жозефа обескуражило Бетти, однако она была женщиной доброй, поэтому только обрадовалась. И день показался ей от этого еще более прекрасным.

— Когда я буду у Мимин, — а я пойду минут на пятнадцать, не больше, чтобы ее не утомлять, — то поговорю с Жослином и Тошаном, — предложила Элизабет.

— Лучше попроси их зайти ко мне на пару слов, — ответил на это Жозеф. — И поздравь Мимин и от меня тоже. Особенно с выбором имен, добрых христианских имен!

И Жозеф улыбнулся в бороду, подчеркнув тем самым иронию, которую он вложил в свое замечание. Элизабет, в прекрасном настроении, принялась хлопотать по хозяйству. Ближе к двум пополудни она оделась потеплее и приготовилась немного побороться с холодом и снегом ради того, чтобы увидеть наконец Мари и Лоранс Дельбо. С собой она взяла только Эдмона.

— Осторожнее, мама! В такой снегопад уже через час дорожку заметет, — предупредил ее Симон, не выпуская изо рта сигарету.

— Я приду за тобой, — заявил Арман, средний из братьев.