Последние слова мужа заинтересовали Эрмин, и она привстала на диване. Теплые ладони Тошана у нее на плечах дарили ощущение ласки и безопасности.

— Расскажи! — попросила она шепотом.

— Я имел неосторожность спросить, почему подарки раздадут после полуночи, ведь мы собираемся праздновать на старинный лад, а на днях твой отец рассказывал, что подарки вручали в первый день нового года. Жослин тут же заявил, что я прав и подарки следует открывать первого января. Твоя мать обиделась и даже расплакалась!

— И как же мы поступим? — спросила Эрмин.

— Посмотрим, что случится после полуночи. А ты пока выпей свой бульон, он почти остыл.

Обнявшись, они продолжали болтать. Скоро, после дневной сиесты, должен был проснуться Мукки, и они наслаждались каждым мгновением, проведенным наедине.

В кухне Мирей и Лора суетились вокруг бочонка. Домоправительница уверяла хозяйку, что подаст к столу настоящий карибу, а не подделку, которую пьет обычно Жозеф Маруа.

— Но что делать Жозефу Маруа в нашем доме? — раздраженно спросила Лора. — Мне нет дела до его карибу! Вот мое мнение, Мирей: твой напиток свалит наших мужчин с ног!

— Вовсе нет, мадам! Я пользуюсь настоящим рецептом! Смешиваю белое и красное вино, черничную настойку и чистый виски и все это охлаждаю. А мсье Маруа берет красное вино и добавляет в него дешевый бренди, потому что он скряга!

— Может, он и скряга, но именно ему пришла в голову идея организовать колядование для этого бедного мсье Эзеба, — возразила Лора. — А что у нас со слоеным паштетом? Он, похоже, так и останется сырым, огонь в печи горит слишком слабо.

— Что вы, мадам, я положила в печь достаточно дров! Уже четыре часа мой паштет тихонько себе запекается. В мои юные годы, в Тадуссаке, никто не делал этот паштет лучше меня! А в те времена праздники длились с двадцать четвертого декабря по шестое января! Посмотрите, какой он у меня красавец!

И домоправительница, вся раскрасневшаяся от возмущения, открыла печь. Она ревниво следила за приготовлением своего кулинарного шедевра — паштета, состоявшего из многих слоев мяса и жареного лука. Понемногу зайчатины, индюшатины, курятины, свинины, мяса дикой утки и куропатки, и все это приправлено ароматными травами и завернуто в толстый слои теста…

Лора осмотрела большой чугунный котелок, потом взяла прихватку и приподняла крышку. Ее взору предстал золотистый купол пирога, который сквозь прорезанные в тесте крохотные отверстия распространял ужасно аппетитный, богатый нюансами аромат.

— Может, я и сожгла один пирог, но мое фондю с краснокочанной капустой просто великолепно, мадам, — заявила Мирей. — И мои паштеты тоже выйдут превкусными! В лавке, где мсье Жослин обычно покупает мясо, прекрасная свинина! И вообще, не знаю, как вы съедите все, что я приготовила! За столом вас будет всего пятеро, и у маленькой Шарлотты плохой аппетит… И кексов слишком много — я испекла целых четыре!

— Перестань жаловаться, моя дорогая Мирей! — воскликнула Лора. — Ты ужинаешь с нами, я уже сто раз тебе это говорила. Ты — член семьи, перестань жеманничать! И ничего не пропадет, если мы поставим остатки в прохладную кладовку в подвале. Зато на праздник, первого января, у тебя будет меньше работы!

С этими словами Лора вышла из кухни. Она услышала, что на втором этаже проснулся и залепетал Мукки. Когда родились двойняшки, она почти все свое внимание сосредоточила на мальчике. И он с каждым днем все сильнее привязывался к своей очаровательной бабушке, которая души в нем не чаяла.

Стоило хозяйке подняться по лестнице, как Мирей аккуратно прикрыла дверь. Она выпила немного своего карибу и, довольная, прищелкнула языком. Уперев руки в бока, она запела себе под нос одну из самых популярных песен Ла Болдюк — «Первое января». «Первого января мы протягиваем друг другу руки, мы обнимаем друг друга, и нужно этим пользоваться, потому что это происходит только один раз в году…»

В это самое время Жослин, надев на ноги снегоступы, поскольку глубина снега достигала восьмидесяти сантиметров, шел по лугу за мельницей Уэлле. Это место ему очень нравилось, несмотря на связанные с ним неприятные воспоминания. Собаки Тошана, которые наизусть знали маршрут прогулки, весело носились вокруг него, по временам припадая животом к земле, возились и лаяли. Из четырех собак Дюк был самым быстрым и ловким. Этот серый пес с раскосыми, золотистого цвета глазами напоминал Жослину его верного Бали, погибшего от волчьих зубов.

Он улыбнулся при мысли о подарке, который они с женой купили зятю еще неделю назад. Лора сразу же согласилась с его предложением. Они приобрели щенка породы хаски, маленького самца с черной шерсткой. Белая маска на морде подчеркивала его лазурные глаза. Они с Лорой решили, что прежде, чем получить свой подарок, зятю придется отгадать загадку, которую сочинила теща.

«У него глаза голубые, как у нашей Эрмин, но ходит он на четырех лапах. Кто это может быть? — повторил про себя Жослин и усмехнулся. — Моя Лора — тонкая штучка, но Тошан быстро догадается!»

Он уже собирался свистом позвать собак, когда от мельницы, темная масса которой высилась на расстоянии какого-нибудь десятка метров, донеслись крики. Голосок был тоненький, детский.

— Нет! Нет! Я не хочу! — кричал кто-то.

Дюк замер, навострив уши. Шерсть у него на загривке поднялась дыбом. Через мгновение он бросился вперед. Жослину было нелегко за ним угнаться, но он старался, как мог. Вскоре он увидел два силуэта и узнал красный анорак Шарлотты. Его совсем недавно купила для девочки Лора, поэтому ошибки быть не могло. Рядом с малышкой стоял высокий мужчина в коричневой куртке.

— Шарлотта! Что происходит? — крикнул Жослин.

Пес уже подбежал к девочке и теперь скалил зубы на ее спутника. Жослин никогда раньше не встречал Жюля Лапуанта, но по словам испуганной Шарлотты понял, кто перед ним.

— Нет, папа, я с тобой не пойду! Отпусти меня!

— Вы слышали, что говорит вам ребенок, мсье? — повышая голос, спросил Жослин. Он знал, что в свое время этот человек повел себя с родной дочкой недостойно. — Отпустите ее!

— А вы кто такой? — крикнул ему Лапуант. — И заберите собаку, или я ей шею сломаю!

Шарлотта была просто счастлива видеть Жослина. Она бросилась к нему с выражением ужаса на лице.

— Мой отец говорит, что я должна отмечать Рождество с семьей, — выпалила девочка, повисая у него на руке. — Но я не хочу, я ведь теперь живу у вас, у мадам Лоры!

И она разрыдалась, сгорбившись, задыхаясь от слез и страха.

— Мсье, оставьте девочку в покое, — начал Жослин. — Может, это и ваш ребенок, но, как я слышал, вы не имеете права к ней приближаться.

— Суд мне этого не запрещал, — с трудом подбирая слова, хриплым голосом проговорил Жюль Лапуант. — Табарнак, я только хотел забрать девчонку домой. Онезим с Иветтой пригласили меня на ужин. Я увидел Шарлотту возле почты и забрал с собой.