Рия знала, какого ответа он ждет.

– Я думаю, вы.

Сэр Алекс зашелся лающим смехом;

– Очень хорошо. Да, я тоже на себя поставил. – Рука его соскользнула с ее груди и задержалась на бедре. – А как насчет Уэстфала? Может, он нас всех обгонит?

У Рии пересохло во рту. Казалось, язык заполнил собой все пространство.

– Может, выпьете вина? – предложил сэр Алекс.

Рия кивнула, и он подошел к соседней двери, дважды постучал и подождал, пока она откроется. Меньше чем через минуту он вернулся с бокалом кларета. – Я дам вам выпить. – Он поднес бокал к ее губам и осторожно наклонил. Он не отнял бокал от ее губ, пока она не сделала большой глоток. От вина губы Рии стали рубиновыми.

– Чудно.

Рия закрыла глаза, когда он наклонил голову и накрыл ее рот своим. Она постаралась не доставлять ему удовольствия сопротивлением, но трудно не реагировать, когда он вжался в нее губами и просунул язык между зубами. Одновременно рука его, что лежала на бедре, скользнула между ее бедер, и она дернулась, когда оказалось, что батистовый наряд ее не представлял барьера для его зондирующих пальцев.

Сэр Алекс убрал голову, но не руку.

– Ну, – спросил он, – как насчет Уэстфала?

Беквит закрыл панель и открыл дверцы на фонаре, что держал в руках. Свет залил маленькую комнатку и осветил лицо того, кто стоял рядом.

– Как вы думаете, что она ответила? – спросил он. – Польстит ли она сэру Алексу или скажет ему, что вы выиграете пари?

Уэст медленно разжал кулак. Пальцы его занемели, оттого что так долго пребывали в сжатом положении.

– Чего вы хотите, Беквит?

– Вы же понимаете, это важно не только для меня, но и для общества.

– Я понимаю. Назовите вашу цену.

– Вначале, я думаю, вы должны проявить себя. – Он окинул Уэста долгим взглядом, словно обдумывая свое предложение. – А потом вы должны отдать нам полковника в обмен на вашу шлюху.

Рия прикусила губу, чтобы случайно не окликнуть сэра Алекса, выходящего из комнаты. Ее руки и плечи ныли от занимаемого неестественного положения. Чтобы удержать свой вес, ей приходилось стоять на цыпочках. Икры ног горели. Сэр Алекс не сказал, надолго ли он уходит.

Она подумала, что он ее отпустит. Он поиграл с ее наручниками, словно и в самом деле хотел освободить, но затем лишь провел ладонью по ее предплечью, обезоруживающе улыбнулся и оставил ее одну задуматься над своей судьбой.

Рия спрашивала себя, смотрят ли на нее и сейчас тоже. Сделали ли епископы ставки на то, попытается ли она освободить себя? Просвет в панели на противоположной стене притягивал взгляд, но она боролась с искушением смотреть туда так же, как боролась с искушением снять запястья с крюка. Боролась, потому что думала о Джейн. Сэр Алекс считал себя не таким, как Беквит, любителем причинять боль, но его позиция ничего не меняла. Они все скроены по одной мерке.

Рия закрыла глаза. Она нашла иные пути к спасению, те, что епископы не могли перекрыть. Рия представила себе озеро в Амбермеде. Высокая летняя трава щекочет ей колени. Рия бежит к кромке воды, срывает стебелек и подносит к губам. Надувает щеки, пытаясь сделать из стебелька свисток. Звук, который она извлекла, оглушил ее и здорово раздосадовал тех, кто рядом. «Рия, Рия, иди сюда», – зовет ее мать.

Она, конечно, не идет. Она даже не думает идти. Солнце греет ее лицо, и легкий ветерок ворошит волосы. Вода манит ее сильнее, чем голос матери. Она бросает стебелек, начинает вращаться, танцуя, разведя руки в стороны, словно хочет объять ими весь мир. «Рия», – зовет ее отец. Она обращает на него столько же внимания, сколько на мать. Мария! Она, должно быть, ведет себя плохо, если к ней обращаются по полному имени. Рия!

Она смеется. Зачем ей идти к ним? Гораздо правильнее, если бы они к ней пришли. Она берет другой стебелек и делает вид, что играет на дудочке, глядя на них. Ее мать, отец, герцог… Они все должны немедленно вскочить со своих одеял и начать танцевать под ее дудочку. Она вращается, показывая им, как красиво умеет танцевать, прямо как балерина. «Рия!» Хор голосов зовет ее, но она беспечно продолжает танцевать для своих зрителей. Пусть они придут к ней, думает она вновь. Пусть идут.

– Рия! – Уэст резко выдернул штырь, что удерживал ее наручники. Она тихо застонала, когда руки ее бессильно упали вдоль тела. Он прижал ее к себе, удерживая на месте своим весом. Голова ее склонилась ему на плечо. Она держалась на ногах только благодаря ему.

– Ты пришел, – прошептала она. – Я знала, что ты придешь. И другие тоже. Я сказала, чтобы они пришли ко мне, и они пришли. Я знала, что если сыграю для них, то они придут. – Улыбка потребовала от нее почти невыносимого усилия, но как-то уголки губ приподнялись, прижатые к его камзолу. – Как все на самом деле просто.

– Тсс…

Так это секрет? Или он лишь хотел сказать, что она не должна говорить? Не имеет значения. Больше она ничего не хотела сказать. Пока не хотела. Он держал ее на руках, и, значит, все прекрасно.

Уэст посадил Рию на кровать. Она не хотела отпускать его, но в руках ее не осталось сил. Только несколько секунд она смогла удержать их в приподнятом положении, как они бессильно упали на постель. Для Уэста отойти от нее было смерти подобно. Чтобы приободрить ее, он проговорил:

– Я никуда не ухожу.

Рия смотрела на него в тревоге.

– Почему нет?

Он положил руку ей на плечо, не давая ей приподняться на локтях.

– Позволь мне дать тебе мой камзол.

Он не ответил на ее вопрос, и Рия понемногу начала сознавать, что происходит.

– Я хочу уйти отсюда.

– Не больше, чем я. – Он снял с себя камзол и укутал ее, приподняв немного, чтобы она села. – Надень его.

– Так лучше, – тихо пролепетала она. – Будто ты все еще меня обнимаешь. – Рия не хотела причинять ему боль, но боль исказила его черты, осела в его глазах. – Все в порядке. Ты ни в чем не виноват. – Она лишь успела накрыть его руку своей, как он отошел от нее. Повернув голову, чтобы видеть, что он делает, Рия смотрела, как он подошел камину и поворошил уголья носком сапога. Одно бревно раскололось и занялось огнем. Она улыбнулась, видя, как он отскочил, избегая взметнувшегося вверх языка пламени.

Уэст кивнул на огонь:

– Хочешь посидеть здесь и согреться?

Рия покачала головой:

– Мистер Беквит предупредил меня, что мой наряд горит как свечка. – Она не упустила из виду, как Уэст мрачно скривил губы, хотя его жест был мимолетным, как взмах ресниц. – Сейчас уже не важно, – заявила она. – Ты уничтожил всех епископов.

– Епископы были и будут.