— Ты обрек его на смерть!

Исикава снова вскочил.

— Ну хватит! — процедил он сквозь зубы. — У меня больше нет будущего, но и вам не придется насладиться вашей маленькой победой! — Одной рукой схватив Акитаду за горло, он занес над ним кулак.

Акитада отпрянул, перехватив его руку. Парень не удержался на ногах и завалился на него. Сколько-то времени они боролись, катаясь по полу, но Акитада все же сумел выбраться из-под крепко сбитого студента, выкрутил ему за спиной руку и придавил его коленями.

Комната вдруг заполнилась людьми.

— Отлично проделано! — прогремел Кобэ. Двое его помощников навалились на Исикаву.

— Спасибо. — Акитада поднялся на ноги. — Этот визит был для меня неожиданностью, и я не знал, поспеете ли вы вовремя. — Он вдруг с опозданием понял, что, видимо, рисковал, полностью положившись на Кобэ.

Кобэ оглядел с головы до ног связанного Исикаву.

— Закуйте его в цепи, только на этот раз покрепче, — распорядился он. — Этот мерзавец не понимает хорошего обращения, норовит воспользоваться этим и убежать. — Он обратился к Акитаде: — Ну что ж, хитрая лиса угодила в вашу ловушку! Теперь мы предъявим ему новые обвинения. Мы слышали, что он говорил вам. Это почти признание, как я и надеялся. Прибавьте сюда побег из тюрьмы и покушение на вашу жизнь, и он, считай, обречен.

Исикава хотел запротестовать, но из его горла вырвались только какие-то булькающие звуки, когда один из полицейских крепче придавил его коленями, пока другой сковывал его шею и запястья цепями.

— Но это нельзя считать попыткой преднамеренного убийства! — вскричал потрясенный Акитада. — При нем не было никакого оружия, он хотел только поколотить меня, и не больше. Как выяснилось, я вполне сумел постоять за себя. Признался же Исикава только в том, что привязал Оэ к статуе, а вовсе не в том, что перерезал ему горло.

Исикава, которого подняли на ноги, хотел что-то крикнуть, но один из полицейских ударил его, велев молчать.

Кобэ удовлетворенно смотрел вслед своим помощникам, пока те волокли мычащего и корчащегося студента к двери и потом вниз по ступенькам во двор.

— Вы слышали, что я сказал? Зачем это насилие? — рассердился Акитада.

Кобэ усмехнулся:

— После того как мои люди отведали кнута за то, что проворонили Исикаву и дали ему удрать, их чрезмерная «любовь» к нему вполне объяснима. Как, по-вашему, они бы относились ко мне, если бы я сейчас принял сторону арестованного?

— Но он не убивал Оэ! Вынесите ему предупреждение и отпустите!

Кобэ удивился:

— Мне показалось, вы в своей записке четко дали понять, что намерены заманить убийцу в ловушку. Может, вы не ожидали, что это окажется Исикава, но я уверен, мы взяли кого надо. Он слишком глубоко замешан в деле, чтобы быть невинным сторонним наблюдателем. — Кобэ потер бок и поморщился. — Да-да, я слышал все, что говорил этот заносчивый ублюдок. Ползать на карачках под верандой, конечно, не ахти как приятно, зато слышно каждое слово. — В небе снова сверкнула молния. — Вот чертова погода! — Кобэ взглянул на небо. — Ну ладно, мне пора. Да и вам тоже лучше пойти домой.

— Но вы же хорошо знаете, кого мы ждем сегодня вечером!

— Не мы, а вы. Я с самого начала не верил в этот вариант.

И, согнув плечи, Кобэ вышел. В этот момент по небу прокатилась длинная череда громовых раскатов.

Акитада хотел позвать его обратно, но передумал. Кобэ свое решение принял. Недоуменно покачав головой, Акитада вернулся за стол. Он теперь уже не очень-то верил, что убийца придет, во всяком случае, после этой суматохи с задержанием Исикавы. Видимо, придется подождать другого удобного случая. Жаль только, что не удалось покончить с этим делом сразу. Это было нужно ему как ради Тамако и ее отца, так и ради него самого. Не узнают они покоя до тех пор, пока кара не настигнет виновника смерти Хираты. Хотя, возможно, убийца еще явится сюда. Растерев порцию свежей туши, Акитада склонился над студенческими сочинениями.

Время текло медленно. Буря за окном, похоже, затихла. За истекший час в природе мало что изменилось. Правда, темень теперь уже сгустилась непроглядная, ее разрежали лишь огненные вспышки на затянутом тучами небе, сопровождаемые оглушительными раскатами грома. Налетавший то и дело ветер сгибал верхушки сосен, но дождя пока не было. Акитада снова подумал о том, не пойти ли домой. Если отправиться сейчас же, он, возможно, не промокнет. Может быть, они поужинают вдвоем с Тамако, если, конечно, Сэймэй не разболтал их секрет. Они еще столько не сказали друг другу вчера! Как все-таки странно, что после физической близости отношения меняются так, что ты начинаешь заново открывать для себя давно знакомого человека. Теплое чувство радости, совершенно новое для Акитады и такое всеобъемлющее, снова захлестнуло его, и он улыбнулся.

Акитада смотрел на листок студенческого сочинения, лежавшего перед ним. Оно было скучным и изобиловало повторами, поэтому Акитаде казалось, будто он читает одни и те же слова по третьему разу. Тогда он решил пойти домой, как только закончит эту тягомотину. Акитада пытался уловить смысл очередной фразы, попутно исправляя в ней ошибки, когда гравий во дворе снова захрустел. Акитада замер и прислушался.

Легкие шаги, сопровождаемые шуршанием шелка, послышались сначала на лестнице, потом на веранде перед его кабинетом. Акитада посмотрел в сторону открытой двери и увидел на черном фоне приближающуюся полоску ярко-желтого света.

Маленький и проворный, Окура вошел и закрыл за собой дверь. Несмотря на приближающийся дождь, он был в придворном шелковом наряде темно-зеленого цвета, черная официальная шляпа была плотно завязана тесемочками под слабым невыразительным подбородком. В руке он держал фонарь.

— Что же вы не закрываете дверь? Буря все-таки! — проговорил он тоненьким голоском, внимательно оглядывая пустую комнату. — Я смотрю, наши бедные профессора любят потрудиться допоздна! — игриво прибавил он, едва ли не дословно повторяя Исикаву.

Акитада кивнул:

— Так оно и есть. — Он пытался сообразить, что ему делать теперь, когда Кобэ со своими людьми давно ушел. Ну что ж, чему быть, того не миновать. — Пожалуйста, присаживайтесь. Я рад, что вы приняли мое приглашение.

Но гость не сел, а прошел мимо Акитады к противоположной двери и выглянул в темный коридор. Подняв повыше фонарь и озираясь, он сказал:

— Да-а… Как приятно снова наведаться в свои бывшие учебные классы! Ничего, если я загляну? — И, не дожидаясь ответа Акитады, Окура направился по коридору к другим кабинетам.

Акитада встал и последовал за ним. Маленькая вертлявая фигурка, по-детски семенившая впереди, не внушала никакого страха. Ведь он уже справился с куда более крепким Исикавой. По сравнению с ним Окура был просто щуплой козявкой да к тому же трусом. Трудность заключалась в другом — заставить его сделать признание в присутствии Кобэ.