Когда я вдруг все вспоминаю, то прихожу в ужас.

Я отдал свой браслет Бренне.

А потом расстался с ней, и она так его и не вернула.

Черт.

Ох, черт! Черт, черт, черт, черт!

Где-то глубоко внутри злобный голос желает знать, почему она не связалась со мной в течение прошедших трех дней и не напомнила мне, что он у нее. Она знает, как важен для меня этот браслет, но не потрудилась даже позвонить? Ей даже не пришлось бы видеться со мной. Я отправил бы за ним Уэстона.

Но Майк Холлис сказал, что у нее разбито сердце. И это я его разбил. Конечно, она не стала бы напрягаться, чтобы вернуть мне мой талисман.

Меня охватывает паника, и я делаю несколько глубоких вдохов. Заставляю себя успокоиться. Это просто долбанный браслет. Мне не нужна детская безделушка, чтобы выиграть игру. Это не какой-то браслет привел нас к победе в региональном финале. Это не какой-то браслет сделал так, чтобы на драфте меня выбрали «Ойлерз». Это не какой-то браслет…

– Джейк.

Я резко поворачиваюсь в сторону двери. В раздевалку робко входит Хейзел.

– Тебе нельзя сюда, – скрипучим голосом говорю я.

– Обещаю, я быстро. Я…

Моя подруга подходит ближе и останавливается, когда между нами остается полметра. Она несколько раз сглатывает ком в горле. Потом стягивает что-то со своего запястья и протягивает мне.

От охватившего меня облегчения подгибаются коленки. Я выхватываю у нее браслет. Мне едва хватает силы воли, чтобы побороть искушение прижать его к груди и назвать своей прелестью. Господи, вашу ж мать! Вот это я перепугался!

– Я не хотела отдавать его тебе, – говорит Хейзел таким виноватым голосом, что я с подозрением буравлю ее взглядом.

– О чем это ты, черт побери? И как вообще он у тебя оказался?

– Приходила Бренна и попросила меня передать его тебе.

– Прямо сейчас?

Хейзел медленно качает головой.

– Может, минут тридцать назад…

– Ты имеешь в виду за тридцать минут до того, как мы стояли прямо за этой дверью? – Закипающая внутри злость обжигает мне горло. – Ты издеваешься надо мной, Хейзел? Он был на твоем запястье, когда мы только что разговаривали?

– Да, но…

– И ты не отдала его мне? Пожелала мне удачи и, черт бы тебя побрал, не вернула его?

– Позволь мне закончить, – умоляет Хейзел. – Пожалуйста!

И снова мне приходится призвать на помощь всю свою силу воли, чтобы удержать язык за зубами. Лишь из-за уважения к нашей шестнадцатилетней дружбе так и быть, я позволю ей закончить. Но сейчас я так разъярен, что трясутся руки.

– Я не собиралась отдавать его тебе, потому что не хотела, чтобы ты узнал, что Бренна здесь, – шепчет Хейзел.

Мое сердце начинает биться быстрее. Но уже не от злости, а от того, что Бренна где-то на арене. Даже после того, как я разбил ей сердце, она все равно проделала такой путь, чтобы вернуть мне мой талисман.

– Но потом я поняла, что поступлю не только как самый худший в мире друг, но и как невероятно подлый человек. Нарушить твои ритуал, чтобы не дать вам встретиться? И все лишь потому, что я ревную? – Хейзел избегает встречаться с моим изумленным взглядом. – Тогда назад бы пути не было.

Внутри меня все переворачивается. Но это не тот разговор, в котором я бы хотел сейчас принимать участие. По крайней мере, точно не с Хейзел. Зная, что Бренна где-то здесь, рядом, я думаю теперь только о том, как поговорить с ней.

– Я всегда была неравнодушна к тебе, – признается Хейзел.

Вот дерьмо. Теперь я точно не могу уйти.

И это признание требовало немалой смелости, так что я невольно восхищаюсь своей подругой.

– Хейзел, – немного грубовато начинаю я.

– Это глупо, я знаю. Но трудно не влюбиться в самого Джейка Коннелли. – Один уголок ее рта поднимается в полуулыбке. – И я прекрасно понимаю, что ты видишь во мне только друга. Просто часть меня всегда надеялась, что у нас все будет как в одной из тех слащавых романтических комедий – однажды утром ты проснешься и вдруг поймешь, что всю жизнь любил только меня. Но этого никогда не будет.

Да, не будет.

Я не говорю этого вслух, чтобы не причинить ей еще большей боли, ведь понятно, что ей больно. Но она видит это в моих глазах. У меня нет никаких романтических чувств к Хейзел, только дружеские. Даже если бы я не был влюблен в кого-то другого, между нами никогда бы ничего не было.

– Прости меня, Джейк. – На ее лице отражается искреннее раскаяние. – Ты имеешь полное право злиться на меня. Но я надеюсь, что мне удалось хотя бы немного загладить свою вину, вернув тебе браслет и рассказав про Бренну. Я облажалась. В тот момент я думала только о себе, признаю это. – Она разглядывает пол. – Я не хочу потерять твою дружбу.

– Не потеряешь.

Потрясенная, Хейзел поднимает на меня глаза.

– Не потеряю?

– Конечно, нет. – Я вздыхаю. – Мы знаем друг друга целую вечность, Хейзел. Я не хочу вычеркнуть из своей жизни столько лет нашей дружбы только лишь потому, что ты оступилась. Твои извинения приняты.

Она облегченно выдыхает.

– Но если ты действительно мне друг, то сделаешь над собой усилие и постараешься узнать Бренну получше. Я уверен, она по-настоящему понравится тебе. Ну, а если все-таки нет, то ты будешь притворяться, черт побери! – Я с вызовом поднимаю голову. – Если бы ты встречалась с кем-то, кто мне не нравился, я бы тоже притворялся. Я бы поддержал тебя несмотря ни на что.

– Я знаю. Ты очень хороший человек. – Хейзел роется в своей зеленой холщовой сумке и достает оттуда свой телефон. – Я знаю, что ты забыл свой дома, но смогу отыскать ее в соцсетях и…

– Кого?

– Бренну. Она проделала такой путь, чтобы вернуть браслет, но предпочла сделать это через меня вместо того, чтобы отдать его тебе лично. И что-то подсказывает мне, что в раю проблемы. Так что ты не выйдешь на лед, пока не исправишь это. – Она начинает вводить пароль, и кольца на ее больших пальцах звякают о край чехла. – Она есть на «Фейсбуке» или в «Инсте»? Можешь написать ей в личные сообщения с моего телефона.

– Нам не нужны соцсети. Я помню ее номер наизусть.

– Правда? Ты наизусть помнишь ее номер?

Я киваю.

– Вау! Я своей мамы-то номер не помню.

Я смущенно пожимаю плечами.

– Я хотел, чтобы он навсегда остался у меня в памяти, если я вдруг его потеряю.

Хейзел затихает.

– Что? – ощетинившись, спрашиваю я.

– Просто… – Кажется, моя подруга под впечатлением. – Ты по-настоящему влюбился в нее, да?