– Нет. Об этом можешь не беспокоиться.

– Это почему?

Я стараюсь жевать как можно медленнее, чтобы подольше не отвечать.

– Потому что мы расстались.

– Это почему? – снова спрашивает отец.

– Потому. – Я закатываю глаза. – Сейчас мы с тобой, конечно, ладим лучше, чем раньше, но это не означает, что мы теперь лучшие друзья. Я не собираюсь рассказывать тебе свои темные, мрачные тайны.

– Во-первых, мы не ладим лучше, мы отлично ладим. Точка. И учитывая, что ты обещала больше не пугать меня до смерти, мне не нравится, что ваше расставание было темным и мрачным. – В его голосе звучит неподдельное беспокойство.

– Все нормально, – заверяю я его. – Если тебе так хочется знать, Джейк бросил меня, потому что хотел сосредоточиться на хоккее.

Папа хмурится.

– Я его понимаю. Наши отношения все равно бы долго не продлились. Он скоро переедет в Эдмонтон, помнишь? Сохранить любовь на расстоянии никогда не получается.

– У нас с твоей мамой все получилось, – ворчливо говорит отец.

Я удивленно поднимаю на него глаза.

– Вы с мамой были в отношениях на расстоянии?

– Она была на год младше меня, – напоминает он мне. – Когда я окончил Йель, ей оставалось учиться там еще год. И именно в тот год этот мудак начал подбивать к ней клинья и…

– Погоди-ка! Притормози. Какой мудак? – И тут вдруг меня осеняет: – Ты имеешь в виду Дэрила Педерсена?

– Он учился на одном курсе с твоей мамой. И на той же специальности – «телерадиовещание». – Папа улыбается. – Собственно, как и ты. Короче, он дождался, пока я окончу университет, и начал подкатывать к Мари.

Я в ужасе.

– И мама?..

– Господи, ну, конечно, нет! Твоя мама была милой и правильной красавицей из Джорджии. Преданной до невозможности.

– Значит, тренер Педерсен пытался увести у тебя маму, но она дала ему от ворот поворот?

Я очарована этой историей. Удивительно вдруг вспомнить, что когда-то еще до твоего рождения твои родители жили насыщенной, гармоничной жизнью.

– Дэрил нашел прекрасную причину, типа «я позабочусь о твоей девушке, пока тебя нет рядом», – фыркнув, рассказывает отец. – Мы не были близкими друзьями. Он мне не нравился, но я терпел его. Приходилось, ведь мы были в одной команде. А вот твоя мать была о нем совсем другого мнения. Она считала его милым и называла меня параноиком из-за того, что я не доверял ему. Но мы с этим ублюдком играли вместе целых три года, так что я знал, что он за человек. Наглый мерзавец, вполне способный на грязную игру и к тому же чертовски коварный – он был тем еще бабником, но с твоей матерью вел себя, как церковный хорист.

Папа отправляет в рот целую вилку яичницы, жует, глотает, а потом тянется за кофе.

– Знаешь, меня беспокоит даже не сам тот факт, что он пытался увести у меня твою маму. Он ведь просто сразу мог откровенно заявить о своих намерениях. Мог бы сказать: «Эй, мне нравится Мари, и я хочу, чтобы она об этом знала». Если честно, я бы тогда просто рассмеялся ему в лицо, но потом бы ответил: «Конечно, давай, вперед». – Отец усмехается. – Я никогда не сомневался в чувствах твоей матери ко мне.

И это прекрасно, хочется сказать мне. Я тоже не сомневалась в чувствах Джейка, но он взял и бросил меня.

– Но нет, Педерсен решил действовать у меня за спиной. Ты не обязан любить своих товарищей по команде, но хотя бы уважай их. Он же стал подлизываться к твоей маме, планировать совместные занятия, «дружеские» прогулки. Но как-то раз они пошли куда-то с компанией друзей, а потом он проводил ее до дома. Поднялся с ней аж на второй этаж, а потом попытался лапать ее прямо у двери квартиры.

– Прошу тебя, скажи, что он остановился, когда она сказала ему «нет»!

Папа кивает.

– Да, он остановился. Но обвинил ее в том, что это она сама спровоцировала его, ввела в заблуждение, пользовалась его чувствами к ней, его временем, чтобы получать хорошие оценки, а потом отказала ему. И мне кажется, он сам верил в то, что говорил. А закончил свою речь, заявив, что ей нужен настоящий мужчина, потому что только он сможет удовлетворить ее.

– Отвратительно!

– Когда я узнал об этом, то сел в машину и отправился из Нью-Хейвена прямиком в Берлингтон – тогда я был тренером в Вермонтском университете. На дорогу ушло четыре часа, но оно стоило того, чтобы услышать, как ломается кость, когда мой кулак врезался в челюсть Педерсена.

– Молодец, папа!

– Она была моей девушкой. И лучше не проявлять неуважение к девушке другого мужчины. – Папа пожимает плечами. – После этого он даже близко к ней не подходил.

– Но это было около двадцати лет назад, а ты по-прежнему ненавидишь его.

– И что? – Он закидывает в рот кусочек огурца.

– Просто тебе не кажется, что пришло время зарыть топор войны?

– А нельзя просто воткнуть этот топор ему в череп?

Я фыркаю от смеха.

– Я имела в виду метафорический топор. Оставить прошлое в прошлом и все. Мама выбрала тебя, у вас родилась прекрасная дочь… – Я подмигиваю ему. – Ты три раза приводил свою команду к победе в национальном чемпионате. А он всего лишь жалкий ублюдок. Так почему не отпустить?

– Потому что мне не нравится этот человек, и это никогда не изменится. Иногда люди не нравятся друг другу, Куколка. Привыкай к этому, потому что в жизни такое встречается часто. Люди будут ненавидеть тебя, потому что ты обидела их, специально или не нарочно. Люди будут ненавидеть тебя из-за твоего характера, из-за того, как ты говоришь, и из-за прочего дерьма, которое просто будет не устраивать какого-то придурка. – Отец делает глоток кофе. – И по большому счету с этим ничего не поделаешь. Не всем будешь нравится ты, не все будут нравится тебе. А этот человек мне не нравится. И я не хочу ничего менять.

– Справедливо.

Я смотрю в тарелку, а мои мысли снова возвращаются к Джейку.

– Мне жаль, что у вас с Коннелли так получилось. – Видимо, мое печальное выражение лица и причину этой печали не так уж тяжело разгадать.

– С чего это вдруг? Ты же сам сказал мне держаться от него подальше. Сравнил его с Эриком.

– Я рассердился и только поэтому сравнил их, – ворчливо отвечает папа. – Как я слышал, у него есть голова на плечах и он хороший парень.

– Как я тебе и говорила. И это он помог мне спасти Эрика.

– Кстати об Эрике. Он связывался с тобой после того случая?

– Нет. И у меня такое чувство, что он больше не станет звонить мне.

– Хорошо. А можно сделать так, чтобы его звонки тебе переводились на мой телефон? Чтобы я мог высказать ему все, что о нем думаю?

– Папа. – Его свирепый взгляд немного тревожит меня. – Давай ты не будешь ничего ему говорить. Будем надеяться, матери Эрика удалось уговорить его отправиться в лечебницу. Может быть, то, что он очнулся в каких-то кустах, все-таки послужило ему уроком.