ограбил Колпашниковых, у которых самая большая коллекция драгоценностей, то на этом все, — он оценивающе посмотрел на мешки. — М-да, а у Колпашниковых, похоже, была самая большая коллекция драгоценностей. Что ж, набирайся сил, их тебе, с учетом того, что в тебе проснулся самый непредсказуемый дар, они ох как понадобятся, уж это я по себе знаю.

Весь вчерашний день я только ел и спал. И вот сегодня решил все-таки поехать в школу.

У самых ворот меня ждал Изразцов.

— Керн, ты, конечно, преподнёс нам всем просто шикарный сюрприз, — он покачал головой. — Твое расписание пересмотрено. С этого дня занятия будут проводиться в индивидуальном порядке. К счастью, диплом по общеобразовательной части вы еще в прошлом году получили. — Мы двинулись к школе. Тропинку покрыл первый снежок, и я во все глаза смотрел на него. Утром ничего подобного еще не было. Снег пошел, когда я припарковал машину. Для меня о стал полной неожиданностью, и я никак не мог отвести взгляда от белых снежинок, даже руку подставил, чтобы они попали на ладонь. — Керн, ты что, снег в первый раз видишь? — раздраженный окрик Изразцова привел меня в чувство. Ну не объяснять же, что я действительно в первый раз вижу снег.

— Я просто неважно себя чувствую, — кашлянув, постарался я объяснить свое поведение.

— Это-то как раз понятно, — Изразцов заложил руки за спину. — Сейчас я познакомлю тебя с огневиком, с которым ты будешь заниматься. И будь добр, читай хоть иногда, что я пищу тебе в дневник. Сегодня занятия только с ним. Как и во все последующие дни этой недели.

— Вы уже сталкивались с подобными случаями? — тихо спросил я. Мне было важно знать, сумеют ли они мне помочь, или нужно будет справляться своими силами.

— Скажем так, твой случай редкий, но не уникальный. Как преподаватель и закрепленный наставник я сталкиваюсь с таким впервые, но, когда я учился, нечто подобное тоже произошло. Дар проявился слишком поздно и стал неприятной неожиданностью для той девушки, с которой это произошло. Что характерно, это тоже был огонь. Так что у школы есть все наработки и опыт.

— Это хорошо, — пробормотал я, внезапно понимая, что мы направляемся в подвал.

Класс был без окон и абсолютно все в нем было сделано из камня. За высокой кафедрой сидел пожилой маг, с внешностью добродушного дядюшки.

— Иннокентий Петрович, я привел Керна, — с порога сообщил магу огня Изразцов.

— Так это и есть наш феномен? — он опустил очки на кончик носа и посмотрел на меня поверх них. Взгляд его был острый и цепкий, совершенно не подходящий добродушной внешности. — Карпов Иннокентий Петрович, — наконец, представившись, он указал рукой на каменный стул напротив кафедры. — Спасибо, Слава, дальше мы сами разберемся.

Разбирались мы до обеда. Сегодня, как пояснил Карпов, никаких тренингов и медитативных техник не будет. Он должен оценить мой потенциал, прежде, чем разработать индивидуальную программу обучения.

— Заклинаний огня до обидного мало, так что акцент будем делать на сдерживании, — сказал он и принялся проводить различные тесты, прося меня что-то делать, а то и просто сидел, долго разглядывая в какой-то прибор.

Провозились мы до обеда. Никакого дискомфорта в его присутствии я не ощущал, и это давало надежду на то, что Карпов действительно знает, что делает. Когда наступил обед, он пристально посмотрел на меня.

— Даже не знаю, отпускать тебя в столовую или нет, — проговорил он задумчиво. Ответом ему прозвучало урчание моего живота, который все еще не наелся за вынужденные дни простоя. — Ты как, сможешь пообедать и никого не прожарить до румяной корочки при этом? — я пожал плечами, потом осторожно ответил.

— Я могу попробовать. Надеюсь, что не сорвусь. Да и подобное испытание может дать дополнительные сведения о моей устойчивости к раздражителям.

— Речь не мальчика, но мужа. Хорошо, иди, — наконец, он принял решение. — Я попрошу за тобой присмотреть.

Идя в столовую, я старался лишний раз ни на кого не смотреть и даже дышать через раз. Набирая еду на поднос, заприметил в углу пустой столик и направился прямо к нему, ни на кого не обращая внимания.

— Керн, что же ты даже не поздороваешься? — я проигнорировал Анну, идя прямо к столу. — Можно мне поинтересоваться, где ты пропадал все это время, ну же, посмотри на меня и что-нибудь ответь, все-таки я не чужой тебе человек.

Я остановился и закрыл глаза, чувствуя, как меня накрывает волной жара. Видят боги, я старался. Если эту идиотку не предупредили, что меня лучше сейчас не трогать, то ей не повезло, ну, а если предупредили, но она как обычно пропустила хороший, в общем-то, совет мимо ушей, то это будут только ее трудности. Очень аккуратно поставив поднос на столик, рядом с которым я сейчас стоял, вызвав тем самым недоуменный взгляд сидящей за ним парочки, я медленно повернулся к Анне.

— У тебя есть три секунды, чтобы объяснить мне, с чем связаны твои выпады в мою сторону. Если на тебе так сказывается недотрах, то я тебя из своей постели не выгонял, — холодно произнес я, глядя прямо ей в глаза. — И да, Изразцов должен был всех вас предупредить, что ко мне сейчас лучше не приближаться. Или тебе так хочется выпендриться?

— Если ты не заметил, я всегда делаю то, что хочу, — Анна слегка покраснела, и сжала губы. — И ты не имеешь права разговаривать со мной в таком тоне.

— Три секунды истекли, я так полагаю, что не услышу внятного ответа? — глазам стало больно, я очень остро чувствовал полыхающий в них огонь, которому требовался выход. Схватив стол, за которым она сидела, за крышку, я легко перевернул его, отшвыривая в сторону. В столовой наступила тишина, и кто-то ойкнул. Я же, ногой придвинул стул, на котором Анна сидела, к стене и уперся в нее, расположив руки по обе стороны от головы девушки, в глазах которой мелькнуло беспокойство. — Что в словах про то, что меня нельзя сейчас трогать тебе не понятно?

— Керн, полегче, — это попыталась вставить пару слов в наш разговор Снежина. Я повернул голову в ее сторону.

— Просто закрой рот, я сейчас не с тобой разговариваю, — и снова повернулся к Анне. — А теперь слушай меня внимательно, и постарайся вбить накрепко то, что я скажу в свою хорошенькую головку. Если ты еще раз попробуешь предъявить мне претензии, то я могу и забыть о своем правиле не трогать женщин, совсем уж без причины. Я не виноват в том, в чем ты меня пытаешься обвинить. Иди истерики