никогда не отыщет, потому чего усложнять себе жизнь? Хотя до сих пор непонятно было, для чего ему такая сложная система видеонаблюдения. Судя по мониторам, здесь записывалось всё, за исключением подвала. Даже в туалетах и душевых кабинах оказались вмонтированные глазки камер. Ну и дела!

– Он что, извращенец? Любит подсматривать? – спрашиваю я, имея в виду отчима мажорки.

– Не знаю, – слышу в ответ. – Всё может быть. У этих мультимиллионеров порой так сильно едет крыша, ни за что не догадаешься, в какую сторону наклонилась.

Максим начинает искать видеозаписи. Находит день, когда на нас было совершено первое покушение. Просматриваем втроем, у меня мороз по коже. Как мы вообще живы остались? Киллер легко перебрался через забор, потом… Да не хочу даже вспоминать! Но приходится: мажорка переходит ко второму покушению. Видно, как ловко действуют японские телохранители.

Вот момент, когда ранили Горо. Он получает пулю, но, тут же перекинув пистолет в другую руку, продолжает стрелять. Успевает положить еще одного нападающего. Даже не поморщился! А ведь очень больно, наверное. Вот какой самурай! Да, старик Мацунага не обманул. Эти парни действительно лучшие из лучших.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Но вот события тех двух дней закончились, и снова у нас ни одной зацепки. Кто и ради чего нас пытается уничтожить? Непонятно. Тогда Максим углубляется в прошлое. Проматывает записи с главного входа. День за днем, неделю за неделей. Мне становится ужасно холодно, и я выхожу из серверной. Сажусь на пол в гардеробной, обхватываю ноги руками, чтобы согреться, и жду, пока случится что-нибудь.

Грустно. Да, рядом Максим, и наши отношения развиваются прекрасно. Я сильно в неё влюблен, и это, кажется, взаимно. Но какая радость от нашего чувства, если всё может закончиться в любой момент? Вот прямо сейчас, например. Войдет в эту комнату киллер с пистолетом, увидит меня и не раздумывая нажмет на спусковой крючок. Хлопнет выстрел, на пол полетит со звоном стреляная гильза, в воздухе запахнет горелым порохом. Перешагнув мой труп, убийца заглянет в серверную. Еще два выстрела, и больше в доме в живых, кроме него, никого нет. Дело сделано. Можно забирать записи и уходить.

– Саша! Иди сюда! – вдруг слышу голос Максим.

Встаю и снова погружаюсь в холод серверной. Только согрелся немного, а тут опять.

– Смотри!

На мониторе – какая-то бурная вечеринка. Гремит музыка, сверкают светодиоды в большой колонке, установленной возле бассейна. Внутри плещутся парни и девушки. Они все обнажены, некоторые целуются, другие брызгаются, третьи пьют что-то из длинных фужеров, кажется, шампанское. И такая катавасия вокруг бассейна повсюду, здесь и шашлыки жарят, и танцуют, и просто общаются. Словом, большой пикник со множеством народа.

– Ну и что тут интересного? – спрашиваю я.

– Ты вот сюда посмотри, – показывает Максим на один из мониторов. Приближаюсь. На картинке спальня. Ах, да, это та самая, где я ночевал во время первого покушения. Внутрь заходят мужчина с девушкой. В нем я узнаю Альберта Романовича. Он одет в пляжные шорты, и это всё, что покрывает его тело. Девушка кажется мне знакомой, но я не понимаю, кто она такая, поскольку видно плохо: в комнате темно, и у камеры включился режим ночного видения, при котором лица кажутся немного фантастическими.

Хозяин дома берет с комода бутылку шампанского и два фужера, разливает пенный напиток, протягивает его девушке. Они оба о чем-то говорят, смеются. Я все пытаюсь вглядеться в лицо дамы. Кто же такая? Худенькая, среднего роста, волосы свободно падают на плечи. Они довольно длинные, примерно до локтя. Нет, не распознать. И еще глаза светятся фонариками, когда взгляд падает в сторону объектива.

Парочка выходит на балкон, стоит там, пьет шампанское, и Альберт Романович даже бутылку с собой прихватил. Потом возвращаются в комнату, идут к двери, но тут вдруг мужчина перекрывает девушке выход, раскидывает в сторону руки: мол, не пущу. Она останавливается, что-то ему говорит. Он отрицательно мотает головой. Затем я вздрагиваю: Альберт Романович швырнул бутылку с фужером в сторону, и когда его руки стали свободны, неожиданно отвесил девушке пощечину. Такую сильную, что она, едва не свалившись, делает два шага назад и прижимает ладони к лицу.

Отчим что-то кричит, сжимая кулаки. Девушка одной рукой держится за щёку, другой утирает слезы – да, она теперь плачет. Но Альберта Романовича это не останавливает. Он резко подходит к пленнице и коротко бьет ее кулаком в живот. Та сгибается пополам, и мужчина тут же толкает ее в плечо – согнутая фигура падает на кровать. Лежит, свернувшись калачиком, и трясется – ей страшно, она плачет. Бизнесмен резко стягивает шорты. Под ними у него одежды нет.

Глава 74

Дальше смотреть не в силах. Отворачиваюсь. Я даже в кино такие вещи смотреть не могу. Помнится, мне однажды кто-то предложил картину «Необратимость» поглядеть. Мол, зацени, там Моника Белуччи играет. Она такая красотка, ух! В ту пору я живо интересовался актрисами, потому не отказался. Но сцена, в которой её героиню анально сношает на грязном полу в подземном переходе какой-то моральный урод, меня так поразила, что я не смог и двух минут выдержать. Лишь потом узнал, что длится она целых двадцать. Для чего такое было снимать?! Мне вообще насилие в кино не нравится. Я люблю романтику, нежности, красивый секс. И теперь не откажусь посмотреть какую-нибудь красивую историю о любви.

А вот Сэдэо с Максим оказываются людьми с более крепкой психикой. Потому, пока прихожу в себя в гардеробной, продолжают наблюдать за кошмаром, который развернулся в той видеозаписи. О том, что это именно так, узнаю у мажорки, когда они, прихватив с собой несколько жестких дисков, покидают серверную.

– Он её... да?

– Да, – хмуро отвечает Максим. Потом молчит несколько секунд и добавляет. – Трижды. В разные места.

– Вот зверь… – вырывается у меня.

– Согласна, – говорит мажорка. В глазах у неё стальной блеск и затаенная ненависть. Кажется, после такого Альберт Романович для неё перестал существовать как человек, превратившись в бешеное животное. Мы настолько обескуражены и шокированы, что даже забываем о ведущейся на нас охоте. Единственный, кто сохраняет холодный разум, это Сэдэо. Наверное, за время службы в полиции он и не такое успел повидать. Хотя я точно не могу утверждать, где именно он работал, прежде чем стать телохранителем. Все-таки это его личное дело.

– Что же нам теперь делать? – спрашиваю.