— Пока мы вместе, у нас все будет хорошо. Нет ничего такого, с чем не могла бы справиться пара заботливых рук, — утешала ее мисс Хони.

А Керри-Энн придерживалась иного девиза:

— Если жизнь пинает тебя под зад, дай ей сдачи.

Но Линдсей, хотя и была благодарна им за поддержку, понимала, что вся ответственность за окончательное решение, как и за его последствия, ляжет на нее. Сможет ли она выстоять, столкнувшись лицом к лицу с тем, что приготовило ей будущее? Достанет ли у нее мужества?

Ответ, как она внезапно поняла, находился не в будущем, а в прошлом. Она вновь мысленно перенеслась в те времена, когда ей приходилось заботиться не только о себе, но и о своей сестре. Подумала она и о своем бизнесе, который выстроила с нуля собственными руками и который как-то умудрялась поддерживать на плаву все эти нелегкие годы. И о своей отчаянной битве Давида с Голиафом. Человек, способный совершить все это, может сделать и следующий шаг, убеждала она себя.

В конце концов, она ведь привыкла к невзгодам и утратам. Потерей были непрожитые со своей сестрой годы, а со смертью Теда и Арлен Линдсей лишилась единственных близких ей людей. И Рэндалла она тоже потеряла — сердце ее пронзила острая боль при мысли об этом, и она поспешно отогнала ее прочь, чтобы не пасть духом окончательно. А совсем недавно она рассталась со своим ухажером, с которым прожила последние три года. Как ни странно, она восприняла это не столь болезненно. В день судебного заседания, на которое Грант опоздал по весьма уважительной, как обычно, причине, она вдруг с поразительной ясностью осознала, что между ними все кончено, причем уже давно.

— Я так больше не могу, — сказала она ему.

Они сидели на кованой скамье в крошечном сквере, примыкавшем к зданию суда. Грант въехал на парковку в тот самый момент, когда она выезжала с нее, и побежал к ней с развевающимися галстуком и целым букетом извинений — что-то насчет неожиданного судебного запрета, который ему пришлось оспаривать.

Не понимая, что она имеет в виду, он кивал глубокомысленно и согласно, как истый адвокат.

— Никто не сможет упрекнуть тебя в том, что ты не сделала все, что могла. И если ты решишь выбросить белый флаг, это будет понятно и объяснимо.

Она поспешила поправить его:

— Я не имею в виду судебное дело. Я говорю о нас.

— Что? — Он, растерявшись, уставился на нее, по-прежнему ничего не понимая.

Линдсей накрыла его руку своей.

— Мне очень жаль, Грант. Ты ни в чем не виноват. Просто… так получилось. Так больше не может продолжаться. Ты все время занят, у тебя нет времени для меня, а я не могу и не хочу больше ждать, когда все волшебным образом наладится само собой. Этого не случится никогда — давай, для разнообразия, взглянем правде в глаза.

— Это безумие. У нас все получится. После того как мы потратили на наши отношения столько времени…

— Речь идет не о деловом сотрудничестве. Но, даже если и так, в какой-то момент, когда предприятие разваливается на глазах, ты списываешь убытки и уходишь.

— Но я люблю тебя! — пылко воскликнул он, и она увидела боль в его глазах. Странно, но это не тронуло ее.

— Да — по-своему, — согласилась она. — Но, боюсь, для меня этого недостаточно.

— Я думал, что мы когда-нибудь поженимся.

— Я тоже так думала. Но этот день, похоже, никогда не наступит, верно?

Он по-прежнему смотрел на нее, ничего не понимая. И тут ее осенило: Грант искренне считает, что то, что их связывает, — это вполне нормальные отношения. Похоже, у них оказались разные представления о том, чего они хотят от жизни. Линдсей, не без некоторого сожаления, поднялась на ноги. Она будет скучать по нему и по той комфортной жизни, к которой привыкла. Он хороший человек. Но не подходящий для нее.

— Прощай, Грант. — И она ушла.

Перемены, пусть даже болезненные, не обязательно должны быть к худу, говорила она себе. Однажды, в пылу очередной ссоры, Керри-Энн обвинила ее в том, что ей свойственно погрязать в бесплодных размышлениях. Наверное, сестра была права. Но не страх перед неизвестностью заставлял ее вести себя так: это было глубокое, даже интимное понимание того, что может принести с собой неизведанное. А вот за отсутствие гибкости приходилось расплачиваться. Во время землетрясения первыми рушатся самые прочные на вид кирпичные здания.

Теперь, когда она порвала с Грантом, быть может, для нее настало время двинуться дальше и в другом…

Шагая с опущенной головой, погрузившись в свои мысли, Линдсей не заметила, что на берегу она больше не одна. И только когда Честер возбужденно залаял, она подняла голову и увидела неясные очертания чьей-то фигуры, направлявшейся к ней в плотном тумане. «Еще одна одинокая душа, ищущая утешения у океана», — подумала она. Но потом, по мере приближения, фигура материализовалась в человека, оказавшегося поразительно знакомым. Она тихонько ахнула от неожиданности.

Рэндалл.

Что он здесь делает?

Сердце у нее учащенно забилось, и ей отчаянно захотелось броситься к нему навстречу, как поступил ее бессовестный старенький лабрадор. Но вместо этого она остановилась, глядя, как Рэндалл наклоняется, чтобы поднять кусок плавника. Он зашвырнул его подальше, и Честер бросился за ним, а Рэндалл, сунув руки в карманы брюк, легкой походкой направился к ней. Он был босиком, и ветер трепал его каштановые волосы с серебряными нитями.

— Сейчас угадаю. Это мисс Хони сказала тебе, где искать меня? — спросила она, когда он подошел к ней вплотную.

Он пожал плечами и улыбнулся.

— Она решила, что компания тебе не повредит.

— Понятно. — Линдсей вопросительно подняла брови, втайне благодаря прохладный ветер, остужавший ее пылающие щеки.

— Я подумал так же. Потому и пришел.

— Значит, ты здесь не для того, чтобы убедить меня дать тебе еще один шанс?

— Я этого не говорил.

Она вздохнула.

— Послушай, мы с тобой уже обсуждали это. К чему ворошить прошлое?

— Положение дел изменилось.

— Каким образом? Я по-прежнему целиком и полностью в руках твоего отца, а ты — по-прежнему его сын. И этого не изменить.

Она заметила кусочек стекла, сверкающий в груде бурых водорослей, и наклонилась, чтобы поднять его. Потирая его большим и указательным пальцами, она пыталась совладать с нахлынувшими чувствами. Черт бы его побрал! Ну почему ему обязательно нужно усложнять ей жизнь?

Даже смотреть на него ей было больно. А он стоял перед ней, улыбаясь, и прибрежный ветер ласково перебирал его густые волосы.

— Может быть, и нет, — сказал он. — Но у меня есть то, что изменит твое отношение к этому.

Из заднего кармана брюк он достал сложенный вчетверо лист бумаги — ксерокопию компьютерной распечатки. Линдсей быстро пробежала ее глазами. Это оказался обмен письмами по электронной почте между Ллойдом Хейвудом и человеком, чье имя всплыло в ее разговоре за обедом с Дуайтом, — Куртисом Бруксом, новым главой Комитета по землепользованию. На первый взгляд переписка выглядела вполне невинной — Брукс всего лишь благодарил Ллойда за оплаченный отпуск, который они с супругой провели на одном из курортов Хейвуда на Мауи, а Ллойд обещал в следующий раз обыграть его в гольф — но Линдсей быстро сообразила, в чем ее необыкновенная важность. Она вскинула голову и наткнулась на взгляд Рэндалла.