— Как, ради всего святого, ты сумел раскопать ее?

— Жена моего отца. Она предприняла небольшое расследование.

— А почему она захотела помочь тебе?

— Теперь она тоже не слишком счастлива с ним. Кажется, у нее есть доказательство того, что он ей изменяет.

Линдсей сочувственно покачала головой.

— Почему-то это меня не удивляет.

— Виктория хочет воспользоваться перепиской как средством давления на отца, — продолжал Рэндалл. — Если станет известно, что он подкупил государственного чиновника, он потеряет все, и ему это известно. Таким образом она рассчитывает получить свою долю при разводе.

— А тебе что за выгода в этом деле?

— Над этим стоит поразмыслить. — Он внимательно вглядывался в ее лицо, словно надеялся найти там ответ. — У меня тоже состоялся небольшой разговор с отцом. Я сказал ему, что сохраню все в тайне, если он откажется от планов строительства курорта. — От неожиданности у Линдсей перехватило дыхание. — Он отпустил в мой адрес несколько весьма нелестных замечаний, но в конце концов вынужден был признать, что я держу его за горло. У него не было иного выхода, кроме как согласиться. А это означает, что у тебя остается твоя собственность, а я стал нежеланным гостем в его доме.

Линдсей не верила своим ушам. На ее глазах свершилось чудо, на которое она уже не надеялась. Она попыталась сдержать улыбку, но у нее ничего не вышло. Ее выдержки хватило лишь на то, чтобы не запрыгать от радости, испуская победные вопли.

— Он когда-нибудь простит тебя, как ты думаешь?

Рэндалл отнесся к ее вопросу совершенно невозмутимо.

— Нет. Но я, пожалуй, процитирую Ретта Батлера[83]: «Говоря откровенно, моя дорогая, мне на это наплевать».

— Но ведь он — твой отец…

Рэндалл пожал плечами.

— Кровь, конечно, не вода, но и она не обладает пуленепробиваемыми свойствами.

Линдсей медленно покачала головой.

— Неужели это и в самом деле означает, что я могу остаться? И мне не придется искать крышу над головой?

Рэндалл кивнул.

— С одним условием.

— С каким?

Он улыбнулся.

— По отношению ко мне ты будешь придерживаться политики открытых дверей.

Линдсей боялась, что голос изменит ей, — эмоции душили ее. И она молча шагнула к нему в объятия. Перед тем как она отдалась на волю чувств, в голове у нее вдруг всплыла строчка из стихотворения Блейка: «Увидеть мир в одной песчинке…»

Сейчас она стала такой песчинкой, целой Вселенной в себе, на этом бескрайнем пляже, стоя в объятиях мужчины, которого любила.

Одним из самых больших открытий прошедшего года для Керри-Энн стало то, что она, оказывается, любит читать. Начав работать в книжном кафе, она проглотила все романы Джуди Блум (ее любимой книгой стала «Ты здесь, Господи? Это я, Маргарет»), после чего взялась за сборники «Энн из поместья Зеленые крыши» и «Джейн из Бостона». Затем настала очередь «Хроник Нарнии», новелл Элизабет Джордж Спир, Скотта О’Делла и Мадлен Л’Энгл, ну а уже потом у нее дошли руки до Джона Гришема, Стивена Кинга и ее нынешней фаворитки, Энн Райс. Ей казалось, что за чтением время течет вспять, и она открывала для себя миры, мимо которых проскочила на ходу, когда была маленькой. Из каждой книги она извлекала для себя ценные уроки, встречая героиню, с которой могла отождествить себя. Например, Кит Тайлер из романа «Ведьма с озера Черных дроздов», которую обвинили в колдовстве во времена «салемских процессов»[84]. Кит могла потерять все, включая и собственную жизнь, но стойкость и мужество помогли ей одержать верх над недоброжелателями. Керри-Энн перечитала книгу трижды, пока наконец экземпляр, стоящий на полке в книжном магазине, разлохматился настолько, что она сочла себя обязанной купить его.

По мере приближения даты окончательных слушаний о передаче опеки над дочерью, Керри-Энн все чаще и чаще вспоминала Кит Тайлер, которую тоже заклеймили позором, хотя обвинение было справедливым. Вдобавок она стала жертвой нескольких несчастных случаев, вроде того, что произошел с Иеремией. И она тоже могла потерять то, что было ей дороже всего на свете, — свою дочь. Как и Кит, Керри-Энн знала, что должна быть храброй и сражаться до конца.

За прошедший год Керри-Энн поняла, что и для нее возможно счастье, хотя гарантировать это не может никто. Добрые люди действительно существуют — к примеру, ее сестра и Рэндалл, мисс Хони, Олли и ее друзья по программе «Двенадцать шагов». Теперь она знала, что благодаря упорной работе и капельке везения можно достичь всего, чего хочешь.

Еще никогда она так сильно не желала этого.

Это был ее последний шанс. Если судья не примет в расчет достигнутые ею успехи, она навсегда потеряет Беллу. А она не знала, сможет ли жить с этим. Одно дело — разлучиться с дочкой на время, и совсем другое — лишиться радости, просыпаясь каждое утро, видеть счастливое, улыбающееся личико девочки.

Когда она думала о той Керри-Энн, которая приехала в Лагуну Голубой Луны почти год назад, она казалась ей совсем чужой женщиной, знакомиться с которой ей почему-то не хотелось.

С тех пор многое изменилось. Во-первых, у нее появилась настоящая, хорошо оплачиваемая работа в магазине «Спицы и нитки», расположенном чуть ниже по улице, которая началась с частичной занятости, но потом, по мере того как она доказала свою незаменимость, быстро превратилась в постоянную. Она даже пристрастилась к вязанию. Поначалу у нее получалось не очень, но, начав с никуда не годных шарфов, она вскоре взялась вязать роскошный плед, который решила преподнести в качестве свадебного подарка Линдсей и Рэндаллу, чье бракосочетание должно было состояться через несколько месяцев. Больше всего в вязании ей нравилось то, что оно успокаивало и что руки были заняты, а в результате еще и выходило что-то полезное. Керри-Энн даже сумела увлечь своим хобби нескольких товарищей по несчастью из программы «Двенадцать шагов», отчего в магазин зачастили живописные персонажи, первое время изрядно пугавшие его владелицу Джинни Бил: колоритные байкеры, бывшие заключенные и завязавшие наркоманы с исколотыми венами на локтевых сгибах. Все они, подобно самой Керри-Энн, старались вернуть себе то, что потеряли, день за днем, рядок за рядком. Керри-Энн шутливо называла вязание «тринадцатый шаг» программы.

Несмотря на занятость, она ухитрялась выкраивать время для того, чтобы помогать сестре в книжном кафе в часы наплыва покупателей или во время встреч с авторами. Конечно, это была несоизмеримая плата за то, что сделала для нее сестра. Она уверяла в этом Линдсей, когда та начинала сетовать, что чувствует себя рабовладелицей. Однако Керри-Энн заметила, что протесты эти становились все более редкими. Правда заключалась в том, что сестра очень нуждалась в любой помощи. Теперь, когда Линдсей всю свою энергию могла отдавать работе, дела в книжном кафе шли как никогда хорошо. Кроме того, она, отчасти благодаря Рэндаллу, приобрела определенную известность в издательских кругах, проводя оригинальные и удачные рекламные кампании, так что все больше и больше высокооплачиваемых писателей заглядывали к ней во время своих поездок по стране.