– Вы Люцифера имеете в виду? – спросил Михаил.

– Можно и Люцифером его назвать, – согласился Федор. – Ну вот, а если природа не дает женщине ребенка, значит не нужно ей его рожать, значит, если она и выносит его с помощью разных там медицинских вспомоществований, то это все потом обязательно вылезет боком: либо нездоровьем, либо еще чем-нибудь похуже. Лучше уж взять обездоленного ребятенка из детдома и воспитать его в любви и заботе, чем рожать своего урода, которого природа и в мир-то выпускать не хотела.

– Федор, ну ты прямо мракобес какой-то! – возмутился Леонид. – Если по-твоему рассуждать, то и болезни, которые природа насылает на нас, лечить не надо! Помирает человек, например, от аппендицита, и пусть: нечего препятствовать природе! Вдруг он потом что-нибудь натворит, а так помрет в срок – и все спокойны.

– Мы забыли про главное! – остановил его Федор. – Миша, так ты можешь узнать, где проходит конференция? Нам нужно на нее попасть.

– Сейчас позвоню, узнаю, – сказал Михаил и вышел из комнаты.

Через десять минут он вернулся, держа в руке лист с факсом.

– Вот думаю то, что вас интересует: научная конференция по «Медико-генетическим аспектам трансплантологии», открылась сегодня в Институте репродуктивной генетики. Как, вы говорите, зовут вашу знакомую?

– Есения… Есения Викторовна Вербицкая, – ответил Леонид, чувствуя, как у него замирает сердце.

– Есть такая, – кивнул Михаил. – Вот тут указано, что второй день конференции начинается в десять ноль-ноль с доклада доктора медицинских наук Е. В. Вербицкой на тему…

Леонид выхватил у него из рук листок, впиваясь взглядом в печатные строки. Шевеля губами, он медленно, чуть ли не по складам, прочел фамилию Есении и опустился на стул, ощутив неожиданную слабость в ногах. Кроме письма Есении этот листок был еще одним документальным подтверждением, что она жива и даже успешно трудится на поприще отечественной науки. Печатные строки и эта приставка перед ее именем «д-р. мед. наук» были очень официальны, но Леонид, глядя на них, внезапно увидел перед собой живые глаза Есении.

– Мне надо попасть на эту конференцию, – севшим голосом сказал он и взволнованно посмотрел на Михаила.

– Сделаю все, что смогу, – серьезно пообещал тот, сочувственно взглянув на него.

Переночевав у Михаила, на следующее утро они поехали на его не новом, но ухоженном «жигуленке» в Академгородок. По пути Михаил заехал в редакцию, откуда через несколько минут вынес факс-приглашение и бейджи сотрудников газеты без фотографий, но с впечатанными в них фамилиями. Один бейдж был выписан на него, другой – на Александра Веселова в соответствии с «запасным» паспортом Леонида.

Вручив все это Федору и Леониду, он сказал:

– Вот, все реально. Даже можете пройти аккредитацию, если таковую будут проводить. Дядя Федя пройдет под моей фамилией.

– А как же ты будешь выкручиваться перед своей редакцией, когда выяснится, что ты не был на конференции, тебе же надо будет все-таки какую-то статью написать? – спросил его Леонид.

– Не волнуйтесь, – по-доброму усмехнулся Михаил. – У меня там есть свои источники информации, напишу без проблем. Тем более, что присутствовать на конференции я все равно не собирался – через три часа улетаю в командировку в Иркутск.

Высаживая их у ворот института, он пожелал им удачи и сказал на прощание:

– Машину я, на крайний случай, оставлю за углом, ключ будет под ковриком. Вернете, когда у вас все уладится. А не вернете – тоже в обиде не буду.

– А ты как же?

– Возьму такси, не волнуйтесь. Счастливо!

И он медленно отъехал, а Федор с Леонидом направились к проходной, боясь опоздать к началу конференции.

Филипп Кондратюк, ученый секретарь Института репродуктивной генетики и личный референт его руководителя, был доволен. Его идея с проведением научной конференции удалась. Первый же день ее работы показал, что необходимость в проведении такой конференции давно назрела, ученым было чем поделиться друг с другом. Профессор Козинцев из Ожогового центра Института Склифосовского прочел доклад об их замечательных успехах по выращиванию кожных тканей в питательных средах. Скоро для людей, работающих в областях повышенного риска – пожарников, спасателей, горняков, химиков можно будет создать что-то вроде банка тканей, где взятые у них сантиметровые кусочки кожи будут храниться и расти до того момента, пока они не понадобятся. Известно, что человек не выживает, если кожный покров у него поражен более чем на пятьдесят процентов. Теперь появилась возможность поспорить с этой цифрой.

Филипп, увлекшись докладами, даже начал испытывать гордость за достижения российских ученых, на какой-то момент забыв, кто он есть и с какой целью внедрен в Россию.

А был он Филом Выщицки – сотрудником закрытого генетического военного центра в Канаде и агентом ЦРУ. Конечно, никто в здешнем институте этого даже заподозрить не мог, поскольку легенда у него была тщательно разработана и подкреплена документально.

В Институт репродуктивной генетики Сибирского отделения РАН аспирант Филипп Кондратюк поступил в 1993 году после трех лет стажировки в Канаде, куда его якобы направляли после окончания биофака Киевского университета. Он, действительно, стажировался в Канаде, но только после окончания не Киевского, а Мичиганского университета. А киевский стажер, очень удачно оказавшийся круглым сиротой, бесследно исчез, замененный на своего канадского коллегу, с которым он, кстати, был удивительно похож. В Киеве Филипп никогда не был, и к Украине имел очень опосредованное отношение – его дед, Степан Вышицкий, был выходцем из-подо Львова. Во время Великой Отечественной войны старший Вышицкий был активным членом УНА УНСО, воевал в формированиях Бендеры, а потом попал в эсэсовскую дивизию «Нахтигаль»[10], соловьиная песня которого загубила немало жизней. После наступления Красной Армии он бежал с немцами в Германию, откуда в сорок пятом, не выданный американцами, сумел перебраться в Канаду, где пополнил ряды украинских националистов, крайне враждебно настроенных к Советской России. Степан Вышицкий сыграл решающую роль в формировании мировоззрения внука, практически отобрав его у безвольного сына и его жены – дородной канадки, чем-то напоминающей Степану их довоенную кобылу.

Филипп еще в студенческие годы, обучаясь на биологическом факультете Мичиганского университета, был завербован ЦРУ с подачи украинских националистов, которые в последние десятилетия полностью попали под влияние ЦРУ, фактически став одним из подразделений Управления в его разносторонней деятельности против СССР. Характерным показателем их эффективной работы было современное положение дел на Украине и состояние российско-украинских отношений.