хотелось, чтобы они оба изменили своё мнение и приняли их, но я предполагала, что только время сможет смягчить их.

Через минуту после того, как Бейя предсказала приезд Лиама, дверь коттеджа открылась, и он вошёл внутрь вместе с Лукасом и Риз.

Напряжённое лицо Лиама сделалось ещё более суровым, когда он заметил моё присутствие, но, к счастью, он не попросил меня уйти, видимо, решив, что это было бесполезно. Он дошёл до того места, где я сидела, и опустил свою тёплую ладонь мне на плечо.

Я накрыла своей рукой его руку. Он не поцеловал меня, а я не поцеловала его. Мы ещё не дошли до этой стадии, но его руки всё время тянуло к моему телу. И когда они находили свой приз, они так и оставались на нём.

Тонкая шея Бейи дернулась, когда она сглотнула, запрокинув голову. Её шелковый шарф заблестел точно изумрудное ожерелье в молочно-белом свете, который проникал через окно. Её сердцебиение, ритм которого обычно совпадал с нашим, ускорилось.

— Если мы это сделаем, и это сработает, ты останешься боулеровцем до самой смерти. Это значит, что ты будешь жить вместе со стаей, работать вместе со стаей и дышать вместе со стаей. Это значит, что мы — твоя семья; мы — твоё всё, — низкий голос Лиама прогремел в помещении с высокими потолками. — Ты это понимаешь?

— Да.

— Уверена, что готова присягнуть, Бейя?

— Да.

Лукас облокотился о ближайшую к нему стену, скрестив руки, а Риз стояла в тени Лиама, готовая броситься вперед. С тех пор, как он сделал её своей Бетой, она была приклеена к нему точно жвачка. Я была очень рада, что она ни капельки не была в нём не заинтересована. Из-за ревности я не смогла бы принять то, что другая женщина находилась так близко от моего мужчины, даже в силу своей профессиональной деятельности.

Лиам убрал руку с моего плеча, снял куртку и футболку. Вид его обнажённого торса как всегда заставил мой желудок превратиться в улей. Он выпустил один коготь и разрезал кожу над своим сердцем, там, где остался тонкий бледный шрам после его первой и единственной присяги, принесённой ему боулдеровцами.

Бейя застыла. Казалось, что даже вена на её шее перестала пульсировать.

Сжав её руку, Нэйт поднял её на ноги и обошёл вместе с ней стол.

— Готова?

Она кивнула, проследив за струйкой крови, которая затекла в бороздки пресса Лиама. Я тоже уставилась на него, но по другой причине.

— Повторяй за мной, — сказал мой брат. — Я присягаю тебе на верность, Лиам Колейн, и разрешаю тебе вести меня за собой, пока меня носит земля.

Когда клыки Бейи удлинились, Риз сделала шаг вперёд. Её руки и жилистая шея потемнели из-за выступившей шерсти.

Лиам вытянул руку, остановив её.

— Всё в порядке.

Бейя вонзила клыки в своё запястье и, повернув голову, сделала глубокий разрез, вероятно для того, чтобы он не закрылся прежде, чем она успела бы произнести клятву. Затем она поднесла руку к груди Лиама и повторила слова Нэйта. Её голос прозвучал хрипло, а зрачки расширились.

Ранее её кровь не причинила вреда моему брату, но она не соприкасалась с его сердцем. Я затаила дыхание и ловила каждый стук сердца моего Альфы. Я не хотела, чтобы биение этого органа ускорилось или замедлилось. Этого не случилось, и когда Бейя опустила руку, на коже Лиама, как и на коже моего брата до этого, не осталось ни следа.

Наконец её радужки ярко вспыхнули, словно фары, и одна единственная кровавая слеза потекла вниз по щеке.

Мой брат побледнел.

— Что? Что такое?

— Я его услышала, — проговорила она. — Я его услышала.

Раздались восторженные возгласы, которые пронзили мои барабанные перепонки. Нэйт схватил Бейю и закружил её, точно ребенка, а её смех начал прорываться сквозь рыдания.

Я поднесла руку к кровавому пятну на груди Лиама и коснулась его кожи. Мне надо было почувствовать сердцебиение внутри его тела.

— Ты в порядке?

Он обхватил мое запястье своими пальцами.

«Да».

Лукас, который, должно быть, прошёл в это время на кухню, потряс скомканным и мокрым бумажным полотенцем. Я взяла его у него и нежно протёрла грудь Лиама.

«Какие планы на вечер?» — хрипло проговорил он у меня в голове.

Мои ресницы дрогнули, когда я встретилась с его горящими глазами.

— Абсолютно никаких.

Он взял полотенце розоватого цвета у меня из рук и бросил его на стол, после чего переплёл свои пальцы с моими. Он не стал надевать одежду обратно, а просто перекинул её через плечо и повернулся к остальным.

— Риз, сними браслет Бейи.

— Я свободна?

— Да, но тебе нельзя выходить за пределы поселения. Это понятно?

Ещё пара слез стекла вниз по её дрожащим щекам.

— Да, — она сглотнула. — Спасибо.

Лиам коротко кивнул.

Когда я взяла свою сумку и походную кружку, мои нервы, наконец, успокоились, и я улыбнулась. С сердцем Лиама ничего не случилось, как и с сердцем моего брата, и хотя посвящение Бейи в боулдеровцы прошло далеко не гладко, ей это удалось.

— Добро пожаловать в стаю, Бейя, — крикнула я, а Лиам потащил меня к входной двери.

Она вытерла щёки и одними губами произнесла очередное «спасибо», а затем повернулась к моему брату, обхватила его руками за талию и запачкала его голубую рубашку своими кровавыми следами радости.

ГЛАВА 54

Стая не приняла Бейю в этот же день. Она не приняла ее и через несколько дней. Но по прошествии времени всё внимание переключилось на грядущее бракосочетание Эйделин и Нэша, и разговоры о странностях невесты Нэйта (обручальное кольцо, в итоге, вернулось на своё место) отошли на второй план.

— И всё-таки, что ты будешь делать, если Ликаон свяжет тебя с кем-то? — спросила Эйделин, когда мы просматривали картинки на «Пинтерест» с вычурными прическами.

Она до сих пор не знала, чего хотела для своего торжества.

От её вопроса по моим венам словно поползли муравьи.

— Я не знаю.

— Хорошо, что у тебя будет шесть месяцев на то, чтобы принять решение.

Я взглянула на Шторма, который сидел между моими ногами и усиленно сочинял симфонию на своём цветном пластиковом пианино. От одной мысли о парной связи меня начало подташнивать. Я не хотела потерять Лиама, но я была не настолько наивна, чтобы думать, что он останется со мной, если мы не сможем быть вместе в интимном плане. Эта проблема только ускорила бы неизбежное.

Я положила голову на матрас и закрыла глаза.

— Надеюсь, Ликаон забудет