обо мне в это солнцестояние.

Эйделин ничего не сказала, но я услышала её мысли. То есть, не на самом деле услышала, а почувствовала их жужжание, которое было таким же громким, как звук игрушечного инструмента Шторма.

Через некоторое время она сказала:

— Парные связи возникают не просто так.

Я распахнула веки.

— Пожалуйста, не надо, Эйдс.

— Я только хотела сказать…

— Я знаю, что ты хотела сказать. И я также знаю, что ты думаешь, что я слишком привязана к Шторму и его отцу.

— Я просто переживаю о тебе, Ник.

— Хорошо, что я феникс, да?

Вздохнув, она взяла мою руку и сжала её.

— Так и есть.

Шторм повернулся и посмотрел на меня. Его подбородок блестел от слюны. Я улыбнулась ему и погладила его всё ещё округлое лицо.

Он развернулся всем телом и прижал свои ладони к моей груди, после чего неловко приподнялся на ногах.

— Мама.

Я обхватила его одной рукой, чтобы не дать ему упасть.

— Нет, малыш, — я указала на себя. — Ник-ки.

— Мамама, — начал лепетать он.

— Ник-ки.

Эйделин испустила свистящий вздох.

— Ты видишь? Даже он слишком привязан.

Я искоса посмотрела на свою подругу.

— Он не понимает, что говорит.

— Ты уверена?

— Ему только десять месяцев, Эйдс. Он просто повторяет всё, что слышит, и поскольку он проводит много времени со мной и мамой, он слышит, что я её так называю.

Шторм одарил меня одной из своих фирменных кривоватых улыбок, словно почувствовал, что мне это было нужно. Я улыбнулась ему в ответ.

— Как Лиам реагирует на то, что его сын так тебя называет?

Моё сердце учащённо забилось.

— Лиам никогда не слышал, чтобы он это говорил.

К счастью. Не думаю, что ему бы это понравилось.

Шторм качнулся несколько раз, после чего оглянулся на своё пианино.

Я помогла ему развернуться.

— Жаль, что он ненавидит идею парной связи на всю жизнь.

Каждый раз, когда кто-то произносил это слово, даже если оно не было связано со мной, он напрягался.

— Может быть, он передумает?

— Может, — проговорила я, хотя мало в это верила.

Затем я испустила глубокий вздох и попыталась избавиться от негативных мыслей. Я никогда не была пессимистом. И не собиралась становиться им сейчас.

— Ну как, — я кивнула головой в сторону планшета Эйдс, — присмотрела что-нибудь?

— Не-а, но нам действительно стоит это сделать.

— Учитывая, что ты выходишь замуж через пять дней…

Она зажмурилась, когда я напомнила ей об этом.

— У меня ощущение, словно я планирую эту свадьбу уже целую вечность.

— Ты, и правда, планируешь её уже целую вечность.

С тех самых пор, как она поцарапала колено, залезая на дерево под моим окном в одиннадцатилетнем возрасте, а мой брат отнёс её потом домой и заклеил рану лейкопластырем с миньонами. И, несмотря на все её разговоры о том, что надо следовать желаниям Ликаона и выходить замуж за выбранного партнера, Эйделин всё равно выбрала бы моего брата, даже если бы его не выбрали для неё.

Проведя ещё час в поисках прически под симфонию Шторма номер 6, Эйделин наконец-то остановилась на двух вариантах, которые она намеревалась попробовать.

Когда она ушла, я написала сообщение Лиаму, спросив его о том, во сколько он собирался закончить поиски Камиллы на сегодня.

«Уже еду. Буду через 15 минут. Прости. Слышал, что тебе пришлось зависнуть со Штормом».

Я: Если под «зависнуть» ты имеешь в виду, что мне посчастливилось провести целый день с твоим сыном, то да, я тут с ним зависла.

А потом во мне проснулась отважная девушка, которая в своё время сделала предложение своему Альфе, и я написала: «Я очень надеюсь потом зависнуть с его отцом».

У меня в голове раздался смешок.

Улыбнувшись, я продолжила играть со своим подопечным. Покидав мягкий шарик и совершив пару забегов на четвереньках, Шторм зевнул и выудил картонную книгу из коробки с игрушками, стоящей в углу моей спальни.

Он протянул её мне и залепетал:

— Мамама.

Я покачала головой и взяла у него книгу. Прежде чем я успела поправить его, он взвизгнул, уронил книгу и быстро пополз в сторону двери. Он схватил Лиама за икры и приподнялся, не переставая тараторить «папапа».

Тёмные глаза Лиама опустились на его сына. Его губы были плотно сжаты, что говорило о том, что у него был плохой день. Он нагнулся и взял Шторма на руки.

Я подняла книгу.

— Никаких следов Камиллы?

Не сводя глаз со Шторма, Лиам спросил:

— Почему он только что тебя так назвал?

Так вот в чем была причина его дурацкого настроения?

— Потому что, ему, видимо, слишком сложно произнести слово «Никки».

— И ты научила его называть тебя мамой? — его тон был таким язвительным, что я с силой сжала книгу.

— Конечно же, нет.

— Тогда почему он так тебя назвал? — спросил он, едва разжав зубы.

Подперев бедро рукой, в которой не было книжки Шторма, я сказала:

— Может быть, потому что он слышит, что я так называю маму, и поскольку он проводит много времени с нами, он думает, что так называют людей, которые о тебе заботятся?

Лиам продолжил смотреть на меня, и его взгляд не был милым. Это был взгляд, которым смотрят на тех людей, которым не доверяют. Или которых не любят.

— К твоему сведению, я всё время его поправляю.

— Я не слышал, чтобы ты поправила его в этот раз.

— Потому что ты вошёл, и я отвлеклась.

Костяшки моих пальцев, которыми я сжимала книгу, побелели.

— Какая мне выгода от того, что Шторм станет называть меня мамой? На случай, если ты забыл, у меня уже есть семья Лиам. Я не ищу другую.

— Ты ищешь себе пару на всю жизнь, и когда ты найдёшь его, ты больше не будешь частью нашей жизни.

Он поменял положение Шторма, сдвинув его вбок.

Я хотела напомнить Лиаму, что мы были членами одной стаи, и что я навсегда останусь в их жизни.

— С этим надо покончить прямо сейчас.

— С тем, что Шторм называет меня мамой?

— Нет. С нами, Николь.

Мои ресницы так высоко взлетели, что коснулись лба.

— Ты решил порвать со мной из-за двух слогов, которые твой сын произнёс вместо моего имени?

— Это не просто два слога.

Мои плечи опустились. Как и моё сердце. Оно ударило меня в позвоночник, после чего ухнуло вниз.

— Его куртка висит у входной двери.

Я постаралась сказать это спокойным голосом, чтобы не напугать Шторма, который мотал головой, переводя взгляд со своего отца на меня.

— Я просто пытаюсь