неплотной бумаги. Вглядевшись в него, Астра оторопела. И Адам прекрасно понял её реакцию, когда сам посмотрел.

А вот и тот самый плакат, который не давал Адаму покоя.

Серое потрёпанное объявление. Сильно выделяющаяся надпись: «ПРОПАЛИ ДЕТИ». Верхняя строка — фотография двух улыбающихся близнецов. «Тим и Рон Ли». Нижняя строка — вторая фотография спокойного мальчика с заклеенным глазом. «Скай Хейли».

Внизу адрес. Детский дом северной части Найдея.

Адам так и не успел спросить Ская об этом. По крайней мере, было понятно, почему друг спокойно разгуливал по ночам и никогда не рассказывал о своей семье.

— Так они ребята — детдомовские? — поражённо раскрыла глаза Астра. — Вот ведь… Не ожидала. Ты знал об этом?

— Пока сам в детстве не наткнулся на это объявление, не знал.

— Мм… Интересно, что это объявление о пропаже. Они, что, удрали из детдома?

— Ну… Скай рассказывал, что сбежал из северной части.

— Ладно, его дело. Что тут ещё есть?

Она достала из ящика обитую чёрной кожей книжку.

— У-ху-ху, личный дневник, — девушка плутовски улыбнулась и пошла вместе с книжкой к кровати. — Это, конечно, подло, но любопытству ничего не может противостоять.

Она поманила за собой Адама и, усевшись на кровать, открыла дневник.

Время А-24

И снова здесь. Сколько мне планируется провести тут? Два года? В целом терпимо. По крайней мере, за это время всё уляжется.

Стальное сердце работает. Для проверки я встал на самом краю балкона девятого этажа. Я не почувствовал ничего. И после произошедшего я почти не ощущал ни страха, ни горечи. Клёвая штука. Наставник предупреждал, что даже с наличием Стального сердца стоит подавлять эмоции, поскольку экземпляр несовершенный и может сломаться. Нужно потренироваться.

Я думал, что глаз будет жутко болеть, но, видимо, Стальное сердце частично заглушает физическую боль. Ну и хорошо, по крайней мере рана не будет затуманивать сознание.

Моими помощниками оказались близнецы Ли. Вот ведь совпадение! Ладно, Мариса, обещаю позаботиться о них. Надеюсь, двух лет будет достаточно, чтобы уговорить их сбежать и сотрудничать друг с другом.

Нужно вести себя осторожно. Меня определили к психологу. Не знаю, что делать. Нести околесицу или вести себя как обычно? Впрочем, моё типичное состояние и без того будет казаться околесицей.

Пока я не осознаю, какая ноша на меня возложена, и просто не могу беспокоиться. Но я знаю, что вскоре начну бояться. Ведь любая ошибка может стоить жизни, и не только моей. Вряд ли я могу дать слово, что обязательно справлюсь. Я могу только пообещать, что очень-очень постараюсь.

. .

Этот год будет передышкой. Заправкой сил перед предстоящем, так скажем. Стоит сдружиться с близнецами, они нужны мне. С Тимом нетрудно наладить отношения, он сам идёт на контакт, а вот Рон не из общительных. Ладно, справлюсь.

Ничего особенного в этом году не должно произойти, но я себе, пока что, не особо доверяю. Так что провожу год в самосовершенствовании.

Лейзи уже думает, что у меня крыша съехала, хотя у нас было всего пару сеансов. С одной стороны, это хорошо. Мне много чего позволено, на меня нельзя давить и кричать. Я ж такой нежный и психически-травмированный, что от чего угодно могу сломаться! А с другой, как бы меня в дурку не сложили, если буду продолжать в том же духе. Нужно быть ещё осторожнее.

. .

Пенни вернулась.

Не знаю, что думать. Я так рад этому, что позабыл о подавлении эмоций. Насколько долговечно Стальное сердце я не знаю, но не хочу представлять, что случится, если оно разобьётся.

По крайней мере, вместе с Пенни я чувствую себя намного лучше. Сначала директор не хотел её оставлять, но спасибо Лейзи. Она сказала, что для психически больных детей общение с животными необходимо, а лабрадоры — лучший вариант. Так что, теперь я единственный ребёнок здесь, у кого есть собака.

. .

Другие ребята часто отвлекают вопросами о моём глазе. Надоело отвечать приевшимся ответом. Я поделился этим с Лейзи, и она предложила уложить волосы так, чтобы пластырь не было видно. Мы что-то поколдовали, и… смотрится странно. Ну, по крайней мере это будет выглядеть, как часть имиджа, и новички не будут липнуть.

. .

Время А-25

Уж не знаю, насколько моё саморазвитие эффективно, но предчувствие, что год будет напряжённым. Ну ничего, у меня есть Пенни и близнецы.

Я уже начал намекать им о намерениях сбежать. Рон согласен с моими высказываниями, Тим, кажется, не уверен. Впрочем, впереди много времени, они оба ещё успеют созреть для побега.

. .

Ненавижу его.

Я впервые почувствовал ненависть. Настоящую. И понял, как такой негатив влияет на Стальное сердце.

Эгоизм, мерзостность и желание нажиться заставили его прийти сюда. Видимо, хотел соцподдержку получить, бедный несчастный отец-одиночка! Или сделать для себя ещё одного прислужника. Я не изменяю своим принципам, а потому облил его всем, чем положено (включая краску) и послал куда подальше.

Нет, ты никогда не обратишь меня к себе. Хочешь уберечь меня, да? Как тебе эти фразы глотку не разорвали? У тебя крошечный мозг, раз ты подумал, что я захочу укрыться у тебя под крылышком. Ты предатель. Чёртов предатель.

Ненавижу тебя.

. .

Впервые я почувствовал такой дикий страх. Наивно было считать себя железным воином, у которого даже сердце заковано в металл.

В детский дом нагрянули Стервятники. Интуиция подсказала мне о предстоящей опасности, так что я сказал близнецам вместе с Пенни спрятаться. Они выносливые и на редкость умные, Стервятникам наверняка понадобились бы такие дети.

Стервятники как-то зомбировали сотрудников, да и многих детей. А потом начали отбор, кто, по их мнению, выносливей.

Их главнокомандующий представился, как Изао Каттен.

Похоже, я чем-то приглянулся ему. Он даже не стал меня так же зомбировать. Чем я вызвал его подозрения?

Изао решил меня допрашивать. Официально, это самый криповый разговор в моей жизни. Не знаю, что Изао там себе надумал, но он внезапно предложил мне присоединиться к Стервятникам. Я смог обыграть его словами, так что Изао оставил меня в покое.

Стервятники отобрали примерно десяток детей, когда вдруг сюда ворвались ещё какие-то отряды. Немного подебоширив, Стервятникам удалось уйти с тем десятком, который они отобрали.

Эти отряды назвали себя «Кондорами». Мы немного поболтали, и они ушли. Сотрудники и оставшиеся дети ещё пару часов лежали в отключке, чего мне вполне хватило, чтобы объяснить всё близнецам, а когда проснулись, нечего не помнили.

Этот год — действительно какой-то сумасшедший.

. .

Время А-26

Время для побега.