Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Да, это утешает.
Они направились к дому. Небо укуталось в тёмно-серый плед с едва заметным оттенком голубого.
— Итак, что мы узнали: Скай и близнецы — детдомовцы, которые зачем-то удрали из детдома. У Ская есть шизофрения, есть связи с Изао и есть собака. Какая-то чертовщина со Стальным сердцем. Что там ещё было? Короче, бред полнейший, — Астра злобно пнула камень. — В следующий раз поймаю этого Хейли, чего бы мне это ни стоило.
— Не нервничай, хорошо? Тебе нужно отдохнуть после похода, — Адам мягко погладил её по плечу.
Девушка глубоко вдохнула и наконец успокоилась.
— Хочу чай со стрелофиалкой. А потом прогуляться с Айто, — она хмыкнула. — Я не ожидала, что Скай может быть собачником.
— Знаешь, человек, который любит собак, не может быть плохим.
— Да я в курсе, что ты — ещё тот ангел.
— Я не про себя, — смутился Адам.
— Да ладно тебе. Не отрицай очевидного.
— Ну перестань!
Астру умиляло смущение парня. Насколько этой скромности и стеснительности не хватает людям.
Родной дом уже разгонял деревья, показываясь во всей своей красе. В монохромных облачениях неба его синий камень выглядел, как призрачное видение. Такова атмосфера особняка — таинственная и мистическая.
Астра внезапно свернула с тропинки влево, направляясь в сторону каньона Вечной Гибели. Адам недоумённо взглянул на девушку и двинулся следом. Деревья отошли назад, отпугиваемые устрашающей аурой каньона. Эта земная трещина была громадной. Не слишком большой в ширину, метров десять. А вот в длину она протягивалась от самой горы Надежд, стоящей на северном краю острова, почти до особняка на южном конце. И эта пропасть была будто до краёв наполнена негативом. Над с ней даже ветер не проносился, что противоречит организму Адифории. Не виднелось ни стен, ни дна, трещина была полностью чёрной. Иногда получалось замечать, как ворочался и скручивался непроглядный туман. Почему он не поднимался из этой бездны? Был слишком тяжёлым и холодным, или сдерживался натиском суровой Адифории? А может его привлекал этот каньон своими секретами и тёмной сущностью? Что скрывала в себе эта пропасть? И как долго будет скрывать, чтобы потом обрушить на мир свои смертоносные загадки?
— Не зря мы его Вечной гибелью назвали, — прошептала Астра, вглядываясь в безжизненную тьму.
— Точно, — кивнул Адам, пытаясь хоть что-то увидеть за негативной пеленой. — Как думаешь, что там на дне?
— Что-то ужасающее. Даже со способностью защитного купола, я никогда не спущусь туда, — девушка поёжилась. — Мне жутко даже от названия, пусть мы и сами его придумали.
— Имена сильно влияют на многое, — парень помолчал минуту. — Астра, почему ты решила назвать нашу команду «Алая Агония»?
Девушка задумалась.
— Ну, когда я попала в особняк, в кладовке нашла листы порванные, похоже, из какого-то старого дневника. Ну вот, там встречалось это словосочетание. Я и решила, что оно крутое.
Адам хмыкнул. То, что название такому клану было выбрано совершенно случайно, его позабавило.
— Выходит, в особняке кто-то жил до нас. Но ведь этот остров был ограждён барьером.
— Может, он был не всегда ограждён? Шейд ведь по легендам жила на горе Надежд.
— Может. Кто же всё-таки оградил этот остров? Да и зачем?
Вопросы унеслись в пучину каньона, там и сгинули. Эта пропасть поглощает ответы, и спуститься туда правда кажется самоубийством. Впрочем, не для всех.
К напарникам, будто оживший листик, подлетела лазурная бабочка, кокетливо трепеща крыльями. Покружила над их головами и без страха унеслась в бездну, постепенно теряя своё бирюзовое свечение.
— Какая храбрая, — пробормотала Астра. — Мне бы её бесстрашие. Да, боюсь, долго с ним не протяну…
Глава 10
Долина Синих гор. Кладбище героев
Адам захлопнул книгу и поставил её обратно на полку. После прочтения небольшой атмосферной повести о любви хотелось как-то изменить свою комнату, добавить небольшого шарма. На ум пришло яблоко, которое подарила ему Мэри, и алые листья, которые он собрал в землях Увязших. Достав всё необходимое из до сих пор неразобранного рюкзака, парень глазами поискал место. Полочка над столом — идеально. Адам вынул из узкой прозрачной вазочки голубые цветы с того поля, разлитого перед Найдеем, и поставил вместо них багровые листья. Немного прибрал их, словно это была чья-то яркая причёска. Затем перед вазой устроил яблоко, оно всё ещё сохраняло свой золотой блеск. Парень отошёл на шаг. Это выглядело так диковинно на фоне серо-голубых стен. Словно здесь стоял крохотный камин. И, честно, от натюрморта веяло теплом. Комната как будто ожила. Наверно потому, что в ней появилось вот такое красно-золотое сердце.
Адаму вспомнился момент, когда он вплёл Астре за ухо листик. Тогда это тоже выглядело особенно. Холодная и серая демоница, без содрогания вырывающая души из тел людей — такова её оболочка. А этот листик был выражением её сердца, порой вспыхивающего и горячего. И то, как тогда её щёки покрылись алой пудрой, доказывало яркость её внутреннего мира. Эту секундную сцену смущающейся Астры можно было перенести на холст, и это стало бы шедевром художества. В тот момент во внутреннем мире Адама запорхали бабочки. В очередной раз сердце ему кричало, как сильно он любит Астру.
Почему тогда он соврал ей, не дав прослушать запись на диктофоне? С этого «инцидента» прошла уже неделя, но Адам не мог забыть об этом, казалось бы, незначительном обмане. Он усомнился в Астре? Побоялся, что она может высмеять эту запись? Если да, получается, он предпочёл Астре Ская? Адам правда не захотел, чтобы командир как-то оскорбила ту запись? Почему? Астра часто оскорбляет Ская, что тоже до сих пор задевает сердце Алеана, но в этот раз он действительно решился скрыть что-то от командира из-за сентиментальности. Противопоставлять любви дружеской любовь романтическую очень глупо, потому что понять, какая из них сильнее, невозможно. Получается, в этом раунде любовь дружеская победила.
Его растрогали слова того человека. А ведь Адам даже незнаком с ним. Но в его голосе чувствовалась такая любовь и забота, что Алеан невольно проникся к нему симпатией. И Адам просто не вынес бы слушать что-то негативное про этого человека.
Парню было стыдно, что он думает об Астре в таком ключе. Наверное, это просто он настолько мягкотелый.
— Общий сбор! — послышалось с первого этажа.
Ах, да. Завтра же начинается июнь. И новый поход. Поход на милую Адифорию. Адам выдохнул, радуясь этой мысли, и вышел из комнаты.
Астра элегантно сидела на колонке с микрофоном
