Хочу рассказать еще об одном поучительном случае, происшедшем уже в наше время и связанном с противоречиями, возникшими из-за инакомыслия творческого деятеля. В 1945 году ко мне в институт приехал Броз Тито. Посещение произошло по инициативе Павле Савича, ученого, физика, который во время войны был атташе по науке в Югославском посольстве и в свободное от дел время работал у нас в институте. Сейчас Савич – президент Академии наук в Белграде. Показывая институт и беседуя с товарищем Тито, я спросил его, как он относится к Мештровичу, работы которого я любил. И. Мештрович был учеником Родена и одним из крупнейших скульпторов нашего времени. Тито стал говорить о Мештровиче очень отрицательно. Он сказал, что Мештрович чуждый им человек, так как недружелюбно и резко высказывается против создаваемого в Югославии государственного строя. К тому же он религиозен и дружит с римским папой и т. д. Я стал спорить с Тито. Я говорил ему, что о человеке, достигнувшем таких творческих высот в искусстве, как Мештрович, не следует судить по стандартной мерке, и привел ему, как пример, отношение Ленина к Павлову. Тито оказался хорошим спорщиком, беседа велась в повышенном тоне, и мы оба говорили резко. Но внезапно Тито прервал разговор и сказал, что я его переубедил и он решил по возвращении в Югославию изменить свое отношение к Мештровичу.

Затем, как Вы знаете, у нас с Тито произошла большая размолвка, и возвращение к нормальным отношениям произошло уже при Хрущеве. За эти годы у меня были неприятные события, но впоследствии мое положение улучшилось, и мне была дана возможность путешествовать по социалистическим странам. Я сам правил машиной и сперва ездил по демократическим республикам.

В 1966 году, оплатив поездку в Интуристе, я решил поехать в Югославию. На границе Югославии меня приветливо встретили и сказали, что как только я приеду в Белград, меня сразу же хочет видеть маршал Тито. Мы приехали в Белград поздно ночью, но уже в 10 часов утра Тито прислал за нами машину. Первое, что он сказал мне при встрече, было, что он очень благодарен за тот спор в Москве, после которого он изменил свое отношение к Мештровичу, в результате чего и Мештрович стал менять свое отношение к новому строю в Югославии, и оно настолько улучшилось, что он начал активно работать для Югославии. Я помню, что одной из его скульптур был портрет Теслы. Когда Мештрович умер, все его работы были им завещаны Югославии. В Сплите для его скульптур был построен специальный музей, похоронен он там же рядом.

Потом Тито стал рассказывать мне о социальной системе в Югославии, которую он развивал. Тут опять возник спор, в результате которого Тито просил меня посетить несколько заводов в Загребе и сообщить ему свое мнение, что я и сделал.

Когда я покидал Югославию, мне сообщили, что я награжден высшим орденом Югославии – орденом «Югославское знамя с бантом» (Zastava za lentom). К этому времени Мештрович уже умер, и он, по-видимому, не знал, почему изменилось к нему отношение. Тито поручил ведущему скульптору Августинчичу сделать мой портрет. Уже в Москве мне сообщили, что портрет закончен и его мне пришлют вместе с орденом, но это задерживается, так как на орден не было от нашего правительства агремана. Тогда я обратился к академику Б. П. Константинову, вице-президенту Академии наук СССР, и он сказал, что после его обращения лично к Вам агреман был дан[234]. И действительно, через некоторое время югославский посол в Москве вручил мне скульптурный портрет и орден.

Эти примеры показывают, что к инакомыслящим надо относиться весьма вдумчиво и бережно, как это делал Ленин. Инакомыслие тесно связано с полезной творческой деятельностью человека, а творческая деятельность в любых отраслях культуры обеспечивает прогресс человечества.

Легко видеть, что в истоках всех отраслей творческой деятельности человека лежит недовольство существующим. Например, ученый недоволен существующим уровнем познания в интересующей его области науки, и он ищет новые методы исследования. Писатель недоволен взаимоотношением людей в обществе, и он старается художественным методом повлиять на структуру общества и на поведение людей. Инженер недоволен современным решением технической задачи и ищет новые конструктивные формы для ее решения. Общественный деятель недоволен теми законами и традициями, на которых построено государство, и ищет новые формы для функционирования общества, и т. д.

Таким образом, чтобы появилось желание начать творить, в основе должно лежать недовольство существующим, то есть надо быть инакомыслящим. Это относится к любой отрасли человеческой деятельности. Конечно, недовольных много, но чтобы продуктивно проявить себя в творчестве, надо еще обладать талантом. Жизнь показывает, что больших талантов очень мало, и поэтому их надо ценить и оберегать. Это трудно осуществить даже при хорошем руководстве. Большое творчество требует и большого темперамента, и это приводит к резким формам недовольства, поэтому талантливые люди обычно обладают, как говорят, «трудным характером». Например, это часто можно наблюдать у больших писателей, так как они легко ссорятся и любят протестовать. В действительности творческая деятельность обычно встречает плохой прием, поскольку в своей массе люди консервативны и стремятся к спокойной жизни.

В результате диалектика развития человеческой культуры лежит в тисках противоречия между консерватизмом и инакомыслием, и это происходит во все времена и во всех областях человеческой культуры.

Если рассматривать поведение такого человека, как Сахаров, то видно, что в основе его творческой деятельности тоже лежит недовольство существующим. Когда это касается физики, где у него большой талант, то его деятельность исключительно полезна. Но когда он свою деятельность распространяет на социальные проблемы, то это не приводит к таким же полезным результатам, и у людей бюрократического склада, у которых обычно отсутствует творческое воображение, вызывает сильную отрицательную реакцию. Вследствие этого, вместо того, чтобы просто, как это делал Ленин, не обращать внимания на проявления в этой области инакомыслия, они пытаются подавить его административными мерами и при этом не обращают внимания на то, что они тут же губят и полезную творческую деятельность ученого. Вместе с водой из корыта выплескивают и ребенка. Большая творческая работа имеет идейный характер и не поддается административному и силовому воздействию. Как следует поступать в таких случаях, хорошо показал Ленин в отношении к Павлову, о чем я писал вначале. В дальнейшем жизнь подтвердила, что Ленин был прав, когда он игнорировал проявляемое Павловым в социальных вопросах резкое инакомыслие и при этом весьма бережно относился как лично к Павлову, так и к его научной деятельности. Все это привело