только крысы встретились, - Карраго наворачивал круги вокруг Императрицы, которую усадили в кресло. – В подземельях часто водятся не только они…

И на тварь чешуйчатую красноглазую выразительно поглядел. Только мальчишке плевать на эти намеки. Он почесал в затылке и продолжил.

Простой рассказ.

Правда, чем дальше, тем удивительней. Все-таки не стоит ругаться при детях. Особенно вслух.

- Значит, она просто позвала тех существ… в подвале, так? В подвале, полном алхимического огня… - Карраго запнулся и воздел взгляд к потолку. – Откуда? Откуда у вас здесь столько… там много бочек?

- Ага.

- Десять?

- Больше. Целый подвал…

- Целый подвал, - почти мечтательно протянул Карраго. – Чудесно. Просто чудесно.

- Понятия не имею, откуда она взялась, - честно ответил барон. И Миха ему поверил. – Может… мама знала? Но вряд ли. Она бы сказала… значит, отец.

- А эта штука… она сильная? – поинтересовался Миха у Винченцо, который сел прямо на пол. Дышал он вроде ровно, только вид слегка бледноватый.

- Бочки хватит, чтобы обрушить средних размеров башню.

А десяти бочек и для замка. Наверное.

Теоретически.

Как-то вот сразу даже неуютно стало.

- Сам по себе алхимический огонь довольно устойчив. При хранении не разлагается, не портится, что, несомненно, большой плюс, - ответил Карраго, помахав ладонью перед глазами девочки. – Но в то же время он склонен к воспламенению. Особенно горючи пары. Поэтому хранят его в надежной таре и крепко запертым.

Ага.

То есть, где-то под замком есть подвал, полный взрывчатки, которой хватит… хватит, чтобы замка не стало. Со всем содержимым.

И на хрена, спрашивается?

- Замок стоит на границе, - заметил Карраго, отступив было к окну. Но тихо рыкнула нежить, и почтенный целитель предпочел отступить в другую сторону. – Это… открывает пространство для торговли. Хотя и запрещено, да… определенно… но выгодно в некоторых условиях.

Еще и контрабанда.

А главное, Миха ведь этот замок, как ему казалось, сверху донизу обшарил. Но подвала с огнем не нашел. И стало быть, не сверху и не донизу. И там, внизу, еще что-то может быть.

Наверняка есть.

- Правда, в таком случае следует признать, что у покойного барона имелись прочные и… я бы сказал давние связи в городе.

- Почему давние?

- Потому что все-таки Совет на подобные вещи смотрит без должного понимания. А рисковать ради мало знакомого партнера никто не станет… да, определенно…

Миха посмотрел на Винченцо. А тот виновато пожал плечами.

- Может, и отец… не уверен. Это как-то…

- Мелковато, - Карраго осторожно сжал голову девочки и наклонился к самому её лицу. – С одной стороны, а с другой, курочка, как говорится, по зернышку… так что вполне возможно. Тем более вашему дорогому покойному отцу как-то вот удалось найти общий язык с мешеками. И вновь же, явно не обошлось без посредников.

Он закрыл глаза и сделал глубокий вдох.

- А зачем мешекам взрывчатка? – спросил барон, не спуская с Карраго хмурого взгляда.

- Государство большое, - не открывая глаз, отозвался Карраго. – Взрывчатка всегда пригодится… особенно хорошо использовать её против отдельных, не слишком сознательных личностей, бунты учиняющих. Ну или затевающих. И для бунтов тоже лишнею не будет. Тут как повезет. Так, дорогая моя… не надо сопротивляться. Дедушка не сделает плохого. До чего знакомый слепок…

- Что он делает? – поинтересовался барон, хмурясь. – Он её…

- Пытается вернуть в мир яви. Вот так… закрываем глаза… закрываем глаза и засыпаем, - последние слова Карраго произнес, пытаясь поймать разом обмякшее тело девочки.

Получилось.

Он огляделся.

Хмыкнул и протянул Ицу Михе.

- Будьте добры… я уже слишком стар.

А весит Ица не то, чтобы много, но и не пушинка вовсе.

Миха осторожно положил её рядом с Миарой, которая продолжала спать, и одеялом укрыл. На всякий случай пощупал пульс.

И дыхание проверил.

- Что с ней?

- Не знаю, - Карраго разглядывал пластинку, что лежала на ковре, однако коснуться её не пытался. – Интересно… весьма интересно…

- Что?

- Все.

Издевается?

Судя по ехидной улыбке, точно издевается.

- А вот прикасаться к ней я бы не стал, - заметил он, когда Винченцо попытался подняться, правда, вышло у него лишь встать на четвереньки. – Очень… специфическая вещь. Я подобные лишь однажды видел. Да…

Он сам опустился на пол, опершись на одно колено. После и вовсе сел, скрестив ноги.

Упырь заворчал, и следом оскалилась его тварь, которая, может, и не кусается, но за каким-то хреном зубы себе отрастила.

- Что ты чувствуешь? – поинтересовался Карраго, протянув руку. – Ирграм?

- Силу, - нехотя произнес упырь. – Темную. Такую… тянет.

- А вторая пластина где?

Упырь засопел.

- Понимаю, что расставаться не хочется…

Засопел громче.

- А мне не хочется тратить силы, упокаивая такой интересный образец нежити. Поэтому… быть может, ты просто положишь её? Вот сюда, - Карраго указал на пол. – Я не буду её забирать.

Даже Миха ему не поверил. Дикарь, впрочем, тоже.

Что уж про упыря говорить. Он заворчал что-то, явно ругательное, но пластину извлек. На первый взгляд она показалась точной копией предыдущей, только…

Что-то не то.

Размер схожий.

Линии вот ломаные, будто кто-то взял и нацарапал иглой детский рисунок. Одни чуть более вдавленные, чем другие. А главное, чем больше смотришь, тем сильнее тянет потрогать.

Убедиться, что металл на самом деле гладкий.

Холодный или…

Дикарь заворчал. И Миха очнулся, а заодно отступил на всякий случай.

- Погоди, - Карраго задумчиво переводил взгляд с одной пластины на другую. – Они разные…

- Найди десять отличий.

- Что?

- У нас… такие книги. Для детей. С рисунками, которые на первый взгляд одинаковы, но нужно найти отличия. Десять.

- А… интересная практика. Весьма. Но тут рисунки идентичны. Разница скорее в энергетике… этот вот, - он указал на тот, что был оставлен упырем. – Слабый. А вот тот словно… словно дыра? Тьма? Истинно темная энергия?

- Алеф?

- Не думаю. Зачем ему?

- Понятия не имею, - Винченцо закрыл глаза и вытянул руку. Он подержал её над первой пластиной, затем над второй. – Да. Эта тянет силу много интенсивней.

- Нет. Не думаю, что это Алеф, к тому же его смерть освободила бы от клятв, ему принесенных.

- А письмо баронессе прислали после его смерти, - напомнил Миха.

- Именно… именно… тут