– Абсолютно.

В этот момент Кэти показалось, что она по-настоящему ненавидит Элли.

– Ваша честь, – послышался его голос – о Господи! – его глубокий милый голос. – Можно я… – Он поднял с трибуны коробку с салфетками и кивнул в сторону Кэти.

– Нет, мистер Синклер. Вы останетесь на месте, – распорядилась судья.

– Я должен это опротестовать, Ваша честь! – настаивал прокурор. – Мисс Хэтэуэй выставила этого свидетеля для чисто драматического эффекта, в этом нет особого смысла.

– Я еще даже не допросила его, Джордж, – сказала Элли.

– Советник, подойдите, – сказала судья Ледбеттер.

Она что-то сердито зашептала Элли и окружному прокурору, их голоса иногда поднимались. Адам смотрел на Кэти, которая продолжала рыдать. Потом взял коробку с салфетками и открыл калитку, закрывающую свидетельскую трибуну.

Судебный пристав сделал шаг вперед:

– Сэр, простите, но…

Адам протиснулся мимо него и, громко топая ногами, направился к столу адвоката. Судья Ледбеттер окликнула его по имени. Он продолжал идти, и она постучала молотком:

– Мистер Синклер! Вы сейчас же остановитесь – или я привлеку вас за неуважение к суду!

Но Адам не остановился. Не обращая внимания на возмущенные тирады судьи, Адам опустился на колени рядом с Кэти. Она ощущала его запах, чувствовала исходящее от его тела тепло и подумала: «Это мой Армагеддон».

Потом к ее щеке прикоснулась мягкая салфетка.

Голоса судьи и юристов затихли, но Кэти этого не заметила. Адам гладил ее по щеке, и она закрыла глаза.

Где-то там Джордж Каллахэн вскинул руки и вновь пустился в спор.

– Спасибо, – прошептала Кэти, забирая салфетку из рук Адама.

Он молчаливо кивнул. Судебный пристав, следуя приказу, заломил Адаму руки и поднял его на ноги. Кэти смотрела, как его ведут обратно к свидетельской трибуне. Каждый неторопливый шаг казался ей следующей милей между ними.

– Я охотник за привидениями, – отвечая на вопрос Элли, сказал Адам. – Я ищу и фиксирую паранормальные явления.

– Можете объяснить, что это подразумевает?

– Остаюсь по ночам в местах, которые, по рассказам, посещаются привидениями, пытаюсь определить изменения энергетического поля с помощью либо лозы, либо специальной фотографии.

– Помимо вашей степени доктора философии по парапсихологии из Пенсильванского университета, у вас есть другие степени?

– Да. Бакалавр наук и степень магистра из Массачусетского технологического института.

– В какой области, мистер Синклер?

– Физика.

– Значит, вы считаете себя ученым?

– Без сомнения. Именно поэтому я знаю, что паранормальные явления должны существовать. Любой физик скажет вам, что энергия не теряется, а лишь трансформируется.

– Как вы познакомились с Джейкобом Фишером? – спросила Элли.

– Мы познакомились на занятии в университете. Я был ассистентом преподавателя, он студентом. Меня сразу покорила его поглощенность учебой.

– Можете конкретизировать?

– Ну, если учесть область моих исследований, я не могу позволить себе несерьезно относиться к своей работе. Я обнаружил, что лучший способ продвинуться в деле – заставить себя работать без отдыха и не обращать внимания на мнение окружающих. В этом Джейкоб напоминал меня. Как это ни странно для студента, он меньше интересовался общественной жизнью кампуса, чем самой учебой. Когда подошло время сдать мой дом в аренду, поскольку я собирался поехать в командировку, я предложил ему снять его.

– Когда вы познакомились с сестрой Джейкоба?

Адам перевел взгляд с Элли на Кэти:

– Это было в тот день, когда я защитил степень доктора философии. Нас познакомил ее брат.

– Можете об этом рассказать?

– Она была красивая, с широко распахнутыми глазами и застенчивая. Я знал, что она из амишей, – узнал об этом от Джейкоба, – но она была одета, как обычные люди. – Адам помедлил, потом поднял ладонь. – Мы поздоровались за руку. Обычная вещь. Но я помню, что не хотел отпускать ее руку.

– У вас появилась возможность снова увидеть Кэти?

– Да, она навещала брата раз в месяц. Джейкоб переехал ко мне в дом за несколько месяцев до моего отъезда, так что я виделся с Кэти, когда она приезжала в Стейт-Колледж.

– Ваши отношения развивались?

– Мы очень быстро подружились. Она интересовалась моей работой, уважительно относилась к тому, что я пытаюсь делать. Мне было легко с ней разговаривать, потому что она такая открытая и искренняя. Для меня она как будто была не из этого мира – и во многих смыслах так оно и было. – Он задвигался на стуле. – Меня к ней тянуло. Я понимал, что это нехорошо, ведь я на десять лет старше, опытный и явно не из амишей. Но я не мог выбросить ее из головы.

– Вы стали любовниками?

Он видел, как щеки Кэти зарделись.

– Да…

– Кэти спала с кем-то до вас?

– Нет. – Адам откашлялся. – Она была девственницей.

– Вы любили ее, мистер Синклер?

– Я и сейчас ее люблю, – тихо произнес он.

– Тогда почему вас с ней не было, когда она забеременела?

– Я не знал об этом, – покачал головой Адам. – Я дважды откладывал поездку, чтобы быть рядом с Кэти. Но в тот вечер после… после близости я уехал в Шотландию.

– Вы приезжали в Штаты в этот период?

– Нет. Если бы приехал, то навестил бы Кэти. Но я находился в отдаленных селениях, труднодоступных местах. В субботу я впервые за год ступил на землю Америки.

– Что бы вы сделали, мистер Синклер, если бы узнали о ребенке?

– Не раздумывая женился бы.

– Но вам пришлось бы стать амишем. Вы могли бы обратиться в другую веру?

– Я знаю, так делают, но я, вероятно, не смог бы.

– Значит, женитьба вам не подошла бы. Какие могли быть другие варианты?

– Ну, скажем, я оставил бы ее среди родных и друзей, надеясь, что нас все-таки ждет совместное будущее.

– Какого рода будущее?

– То, что она захотела бы или была способна мне дать, – ответил Адам.

– Поправьте меня, если я ошибаюсь, – продолжала Элли, – но совместное будущее амишской женщины и мирского мужчины представляется мне весьма маловероятным.

– Сагуаро[18] может влюбиться в снежного человека, – вполголоса произнес Адам, – но где они построят свой дом? – Он вздохнул. – Я не хотел быть несчастным любовником. Я был бы совершенно счастлив, найдя какой-нибудь уголок Вселенной, где мы с Кэти могли бы просто быть самими собой. Но раз уж я любил ее, то не мог просить ее отвернуться от всего, к чему она привыкла. Вот почему в прошлом году я поступил как трус. Я уехал, надеясь, что ко времени моего возвращения все чудесным образом изменится.