— подарок небес, честное слово, Мари. Даже если любящие вас мужчины будут вами отвержены, они уже выиграли джекпот. Не каждому дано испытать это чувство осознанно всем сердцем и душой. Мне повезло. Я это чувствую к вам. Сначала влюбился в вашу внешность, глубокий взгляд бездонных зеленых глаз, в эту красивую улыбку. Потом в ум, характер, таланты, мудрость, красоту души, в каждый жест, взгляд, слово. Я просто вас полюбил. Хочу, чтобы вы это знали. Не отвергайте меня сразу, прошу.

Мужчина взял меня за руку, посмотрел в мои глаза, пытаясь считать мысли. Я отдавала отчет тому, что как бы ни был приятен мне этот человек, надо с ним прощаться.

— Доминик, спасибо за вашу искренность и слова любви. Но я должна вам сказать, что в ближайшие дни покину Францию.

— Как покинете? А как же ваша работа? Это Даниэль Миллер вас заставляет уехать? Он угрожает вам? Мари, скажите честно. Я помогу решить этот вопрос.

Я погладила его по руке, в которой он продолжал держать мою ладонь.

— Я изначально здесь не планировала оставаться, просто не знала, когда разрешится ситуация. На работе контракт был срочным, истекает завтра. Что касается Даниэля, то он причастен к вопросу, но надеюсь, что последнее слово будет за мной. Вот как-то так.

Мой спутник был настолько потерян и расстроен, что просто смотрел на меня с нескрываемой любовью и удивлением, видимо начиная потихоньку осознавать, что мы расстаемся навсегда.

Думаю, у меня было такое же выражение глаз, когда меня родители оставили в детском доме. С одной стороны ты ничего плохого не сделал, любишь человека (людей), а они просто решили, что ты им не нужен. И ты не понимаешь, за что они с тобой так поступили, да еще в тот период жизни, когда ты больше всего в них нуждаешься.

«Сегодня день расставаний и расстройств, не люблю такие дни, они тяжелые, особенно когда люди хорошие», — подумала я.

— Мари, так мы никогда не увидимся больше?

— Если все будет хорошо, то увидимся или во Франции, или в Америке, — улыбнувшись, сказала я.

— Мне не нравятся ваши слова «если все будет хорошо». Дайте мне слово, что с вами ничего не случится.

— Доминик, я не могу вам этого обещать, не люблю лгать.

— С ума сойти. Первый раз в своей жизни влюбился, меня отвергли и сейчас узнаю, что любимая мной девушка может погибнуть.

Я ничего не стала ему говорить в ответ. Просто стояла и смотрела на Эйфелеву башню, всю в огнях, такую величественную.

— Мари, давайте поднимемся на самый верх башни. Я договорюсь. Есть лифт.

Я кивнула в ответ. Всегда хотела посмотреть на ночной Париж с высоты.

И вот мы стоим на самой верхней площадке Эйфелевой башни.

«Боже, какой потрясающий вид на город! Спасибо, Доминик! Это волшебно! Как в сказке!» — радовалась я.

А он подошел сзади, обнял меня и сказал: «Для меня Париж будет теперь ассоциироваться только с любимой Мари Росси — девушкой, приносящей счастье, подарившей осознание радости жизни», — а потом встал передо мной, наклонился и поцеловал, затем прижал к себе, и так мы стояли, возвышаясь над городом любви, достаточно долго.

В особняк я вернулась поздно. Сразу насторожила тишина. Наверняка Даниэлю доложили о моей прогулке с Домиником, но его нет, а ведь он должен излить свой гнев.

Когда вошла в комнату, неожиданно для себя увидела сидящим в кресле, в полной темноте Даниэля Миллера.

— Почему сидишь без света?

— Жду свою любимую со свидания с Домиником Моро.

«А почему в этой комнате? — снимая куртку, спросила я, — Хотя глупый вопрос, хоть это комната временно в моем распоряжении, дом твой и сюда ты заходишь по ночам часто, не так ли?»

Даниэль, не торопясь, встал с кресла, подошел ко мне почти вплотную, приподнял мое лицо за подбородок и, глядя в глаза, произнес: «Как прошло свидание? Понравилось гулять по ночному городу?»

— Это не свидание, просто прогулка. Город ночью прекрасен.

— Доминик любит тебя?

— Сказал, что да. А что?

— И ты так спокойно мне об этом говоришь? Что ты ему ответила?

— А почему не должна быть спокойной? И хватит мне докучать вопросами.

После этих слов я убрала его руку от своего лица и прошла вглубь комнаты, открыла окно, в которое ворвался поток свежего воздуха.

— Я повторю вопрос, Мари: Что ты ему ответила? — начал разражаться Даниэль.

— Что собираюсь уехать из Франции. Даниэль, я устала и хочу спать, выйди, пожалуйста, из комнаты.

— Я сегодня останусь здесь, — жестким томном произнес хозяин дома.

«Как хочешь, но сделаешь глупость, убью. Ты меня услышал? — мой голос уже стал железным, — Я пошла в душ».

И я, взяв в шкафу пижаму, пошла в ванную комнату, из которой вышла через час. Даниэль все еще находился в комнате.

Я в плюшевой пижаме, с распущенными волосами, которые уже высушила, вошла в комнату, залезла под одеяло.

— Ты долго собираешься так стоять? Или ложись и не шевелись в кровати, или покинь комнату, мне завтра на работу, последний день контракта, надо выспаться.

«Завтра ты никуда не пойдешь. Спи», — рявкнул он и вышел.

Но я понимаю, что он вернется, когда совладает с гневом и я усну. Ведь я хоть и страдаю лунатизмом, некоторые моменты помню. Он часто приходит и ложится со мной, но ничего плохого не делает.

Под одеялом я расслабилась, согрелась и уснула.

АВТОР

Даниэль был в приступе гнева, ему доложили о прогулке Мари с Домиником, который в нее влюблен, но он ничего не знает о том, чем они занимались на самой верхней точке Эйфелевой башни. От этого ревность Даниэля усиливалась. Он мог бы завладеть Мари давно, но ему нужно, чтоб она покорилась сама его желанию, а не стала жертвой насилия с его стороны.

Сегодня он уже решил вопрос с главврачом больницы, что Мари контракт не продлевает. Ей только надо получить расчет и расписаться в паре документов.

«Почему она так притягивает к себе мужчин?» — бесился Миллер, расхаживая по кабинету. «На нее могу смотреть, ее могу целовать и обнимать только я, больше никто!» — почти кричал он.

Поскольку в ряде министерств прошли обыски, нескольких человек задержали, у Даниэля было не больше суток — двух для того, чтобы с Мари покинуть Францию.

А пока он лег в своей спальне и достаточно быстро уснул, но уже через час проснулся от приснившегося кошмара, во сне человек в маске забирает у него Мари и убивает ее. Сев