Так они и жили, девушка горе свое тешила, а дед — старость. По утрам к пещере подходили три козы. Старик доил их, и этим они кормились.

Вот пролетело время, и девушка родила мальчугана, такого пухленького и красивого, что даже солнце улыбалось, на него глядя. А старец-то, бедный, как счастлив был! Ноги его так и прыгали, а сердце помолодело, как у юноши. Как родился мальчик, искупали они его в утренней росе, чтоб никакое зло к нему не пристало, провели над ним огнем и железом, чтоб невредимым мог пройти сквозь всякие тяготы и всегда оставался бы чистым и ясным, как солнышко красное. Затем мать прочла заклинание, чтоб он был отважным, а дед пошарил по темным углам пещеры, достал палаш и палицу, оставшиеся ему от дней молодости, и подарил их младенцу, чтоб служили ему службу добрую. Не много на крестинах пили да ели, зато было много радости и веселья, и пожелали они мальчику счастья в жизни. Нарек его дед именем Базилик, от стебелька базилика, а мать еще добавила имя Фэт-Фрумос. Очень уж красивым казался ей сын драгоценный.

Время летело, старик ушел из жизни, а мальчик подрос, стал ходить на охоту и добывать для матери все, чего душа ее желала. Чем больше парень рос, тем светлее становилась жизнь матери — радовал он ее и утешал словами и делами своими.

Став совсем взрослым, Базилик Фэт-Фрумос начал ходить на охоту дальнюю, по кодрам и дубравам и заходил все дальше и дальше — сколько глаз видит.

Однажды забрел Базилик к устью какой-то долины и как глянул вдаль — показалось ему, будто видит обширное зеленое озеро, в котором солнце купается. А как подошел ближе, то увидел дворец из чистого золота и жемчуга, сиявший над бескрайним зеленым лесом, густым, точно щётка. Впервые в жизни увидел он красоту такую и, поправив за поясом палаш и палицу, направился прямо ко дворцу. Шел он недолго и вот переступил порог дворца. Окна и двери стояли открытыми, но ни во дворце, ни около него не видно было ни живой души. Прошел он по всему дворцу из покоя в покой, вышел во двор и опять огляделся вокруг — никого. Только вдруг слышит Базилик: загудел лес, затрещали деревья. Тут вышли из лесу семеро драконов престрашных:

Головы

козлиные,

копыта

ослиные,

пасти

волчьи,

глазища,

полные жёлчи.

Шли они вприпрыжку и несли на плечах трех человек, связанных по рукам и по ногам. Ввалились всей толпой во дворец, разложили огонь под большущим котлом, а как закипела вода, бросили в нее одного из тех людей, которых принесли с собой, сварили и слопали мигом, даже косточек не оставили. Так они одного за другим побросали в котел и остальных двух и с такой жадностью их жрали, что скулы трещали.

Базилик Фэт-Фрумос глядел на них с порога, спрятавшись за дверью, и диву давался. Пожрали все свирепые драконы, и тут один из них как-то обернулся и заметил Базилика. Подскочил он как ужаленный и закричал:

— Все на двор, все на двор, там еще один в котел к нам просится.

Драконы все вскочили и бросились к выходу. Но Базилик обнажил палаш и только кто из них выйдет за порог, он его — тюк! — и голова с плеч долой. Покатились головы по полу, точно срубленная капуста. Так он одного за другим обезглавил шестерых драконов. А как вышел седьмой, не взял его палаш.

Бил его Базилик и острием по шее, и плашмя по черепу, колол в самое сердце — ни в какую. Тогда Базилик Фэт-Фрумос, недолго думая, схватил палицу, развернулся и как ударит дракона в висок — у того в глазах потемнело. Завертелся дракон и стал отступать, то и дело головой на стены натыкаясь. Так он добрался до самой крайней комнаты, открыл люк в полу и по лестнице, покрытой мхом и паутиной, стал спускаться все ниже и ниже. А Базилик за ним следом идет, спуску не дает. Прошли они двенадцать дверей железных, пока до самого дна добрались. Здесь дракон прижался к стене, глаза вытаращил, зубы оскалил — вот-вот сердце в нем лопнет со страху. Оставил его Базилик в покое, захлопнул дверь, тяжелый засов задвинул и вернулся наверх. По пути задвинул он засовы на всех двенадцати дверях. На последней двери замок висел. Запер его Базилик, положил ключ за пазуху и, довольный тем, что доброе дело сделал, ушел восвояси.

Вернулся он с радостью великой в пещеру и говорит матери:

— Отныне, мать, будем жить в другом месте, оставим пещеру. Нашел я большой и прекрасный дворец.

Обрадовалась мать, пошла с Базиликом во дворец, из золота и жемчуга сделанный, и зажили они там хозяевами.

— Вот, — молвит Базилик Фэт-Фрумос, — все это наше. Но гляди, ни в коем случае не открывай дверь в последней комнате; там еще один дракон остался.

— Надейся на меня! Уж коли хотел он съесть тебя, то я сумею держать дверь на замке.

Взяла мать ключ, завязала в платок десятью узлами и так упрятала, чтоб его во веки веков никто найти не смог.

Стала теперь жизнь осыпать их добром да благом, словно из рога изобилия. И дом у них был великолепный, и охота богатая, и красота невиданная окрест.

Пожили они так не год и не два. Да вот, так же как весна порой негаданно-нежданно ласковое тепло приносит, так, бывает, и бури вдруг на землю обрушиваются, готовые разорвать ее в клочья.

Семь-то драконов родом были из другого царства. Вырастила их там старая ведьма Клоанца, черная, как смола, и такая злющая, что от одного ее взгляда земля выгорала. Ждала она сколько ждала драконов в гости, а как увидела, что их нет дольше обычного, злое предчувствие обожгло ей сердце. Заметалась Клоанца, точно змея на костре, и в страшном бешенстве помчалась к их дворцу, посмотреть, в чем дело.

Тут ведьма узнала, какая участь постигла драконов — за голову схватилась.

Вне себя от ярости бросилась она на мать Базилика, вырвала у нее ключ, схватила за руку и что было силы швырнула в подвал; а затем вызволила дракона и одну за другой заперла все двенадцать дверей.

Сели теперь ведьма с драконом совет держать: как Базилику отомстить, жизни его решить.

— Вызови его на битву.

— Боюсь, —