А тот скоро дал сам о себе знать, да в какой форме! Зачинщик большинства смут в Южной и Юго-Западной Руси, попортивший немало крови Даниилу и его брату Васильку, униженно молил о прощении, все свои происки против братьев Романовичей объявлял дурным влиянием на него галицких бояр, а сам просил ни много ни мало как политического убежища. Дело в том, что когда Михаил Всеволодович объявился в Венгрии, то его сын Ростислав в это время занимался сватовством к дочери венгерского короля. Трудно сказать, чем бы закончилось это сватовство, не появись в самый неподходящий момент отец жениха. Вот уж такой родственник королю Беле был точно не нужен — мало того что потерял на Руси все свои земли, так за ним еще хвост из монгольской орды тащится! И потому автор Галицкой летописи не без ехидства отметил: «Король не дал свою дочь замуж за Ростислава и прогнал его прочь». Тогда Михаил и Ростислав отправились к мазовецкому князю Конраду, потерлись при его дворе и, видя, что особого толку не предвидится, стали слать послов к Даниилу и Васильку.

Но что самое удивительное, князь Даниил откликнулся на мольбы своего поверженного врага и проявил по отношению к нему благородство, которое было трудно ожидать в этот страшный и кровавый век. Он не только возвратил ему свою сестру, но и дал в кормление Ростиславу Луцк с правом сбора дани, а Михаилу Всеволодовичу братья Романовичи пообещали ни много ни мало как возвращение в Киев. Судя по всему, ситуация складывалась такая, что Даниилу стало выгодно отправить своего незадачливого родственника в Южную Русь, причем не просто так, а дав ему воинские контингенты и снабдив всем необходимым вплоть до запасов продовольствия. Расчет князя, скорее всего, строился на том, что если Михаил Всеволодович с дружиной и подкреплениями окажется в Киеве, то Батый может очень надолго увязнуть под этим городом, а то и вовсе его не взять. В этом случае его поход на Юго-Западную Русь будет под большим вопросом, а за это время Даниил Романович надеялся поднять на борьбу с монголами венгерского короля.

Киев. А. ван Вестерфельд. Руины неизвестного храма. ХI в. Западный фасад

И все бы оно было хорошо, если бы не панический страх Михаила Всеволодовича перед монголами, которых он боялся как огня. Было бы гораздо лучше, если бы во главе подобного предприятия князь Даниил поставил его сына Ростислава — тот хоть и был известным смутьяном, любителем схватить то, что плохо лежит, но зато и воин был бесстрашный, умелый, не раз смотревший смерти в лицо. А так князь Михаил тянул время, дождался, пока Батый осадит Киев, а поскольку до князя Мстислава Глебовича, который в свое время выступил на выручку Чернигову, ему было очень далеко, то и на помощь осажденной столице Южной Руси он не спешил. А когда пришла весть о том, что Киев пал, Михаил Всеволодович вновь ударился в панику и бросился назад в Польшу к князю Конраду. Ростислав отправился вслед за отцом, но страх бывшего киевского князя перед монголами был так велик, что он ударился в бега еще дальше на запад. Трудно сказать, как далеко собирался бежать князь Михаил, но у города Середа в Силезии его громадный обоз был атакован немцами — княжеская дружина была разбита, а все добро разграблено, и при этом погибла внучка князя. Теперь Михаил Всеволодович снова пустился в бега, только на этот раз в обратную сторону — опять под крыло к Конраду Мазовецкому. Душевное состояние князя было прескверным, ибо пожаром уже начали заниматься окраины Восточной Европы, а шансов вернуться на Русь у него пока не было никаких. Потому и остался он на некоторое время при мазовецком дворе, решив отсидеться от опасности, ожидая, когда же схлынет волна нашествия. А что касается братьев Романовичей, то их попытка привлечь князя Михаила к союзу против монголов закончилась полной неудачей, и потому Даниил отправился в Венгрию, надеясь убедить короля Белу выступить против Батыя. Но пока князь околачивался при венгерском дворе и тщетно расточал перед королем свое красноречие, на его землю обрушился страшный удар монголов.

И приде к Володимеру, и взя и копьемь, и изби и не щадя. Тако же и град Галичь, иныи грады многы, имже несть числа.

Ипатьевская летопись

Что сделал первым делом Батый после взятия Киева, так это допросил воеводу Дмитра: «и начя Батый пытати о князе Даниле, и поведаша ему яко бежал есть воУгры. Батый же посади в граде Киеве воеводу своего; а сам иде к Володимерю в Волынь» (Никоновская летопись). Судя по всему, именно результатами этой встречи и были продиктованы дальнейшие стратегические действия хана — в отличие от похода в Северо-Восточную Русь на Русь Юго-Западную монгольская орда вторглась облавой, что прямо свидетельствовало о том, что на организованное сопротивление завоеватель не рассчитывает. Раз князя в стране нет, то и серьезного отпора не будет, некому им руководить, княжество — это не город, и воеводу во главе его не поставишь. Отсюда — и решение идти облавой, разделив войска на несколько частей, что никогда бы не произошло, если бы князь Даниил был в своих землях. Рашид ад Дин четко указал, что монголы «проходили облавой тумен за туменом все города Владимирские и завоевывали крепости и области которые были на их пути». Батый лично повел часть войск на Владимир-Волынский, а остальные распустил по стране, решив как гребенкой прочесать южнорусские земли. И еще один интересный факт мы узнаем — в Киеве хан оставил своего военачальника, чего никогда не делал в городах Владимиро-Суздальского и Рязанского княжеств, — судя по всему, земли Руси Южной он теперь считал принадлежащими непосредственно монголам. С другой стороны, двигаясь на запад, завоеватель должен был быть твердо уверен в том, что в тылу у него все спокойно, — отсюда и монгольский военачальник в Киеве. Но перед тем, как вторгнуться в земли Галицко-Волынского княжества, орде пришлось столкнуться с сопротивлением ряда городов Киевской земли, которые располагались на укрепленных линиях по берегам рек Горынь, Тетерев и Случь. Ситуация практически один в один напоминала ту, которая сложилась во время прорыва монголами Поросской линии обороны в конце лета 1240 г., — замки и крепости, которые находились в среднем течении реки Тетерев, население спешно покинуло, а вот в верхнем течении разразились ожесточенные бои. Изяславль, Каменец, Колодяжин — все эти города-крепости завоевателям приходилось брать с боем, а их гарнизоны оказывали монголам поистине бешеное сопротивление. Наиболее показательной является оборона «Райковецкого городища», которая стала известна благодаря археологическим раскопкам, полностью восстанавливающим картину страшных событий зимы 1240 года. Само городище занимало очень выгодное местоположение, поскольку стояло на слиянии двух рек — Рублянки и Гнилопяти, возвышаясь над поймой на 25 м, и при этом земляные валы, окружающие крепость доходили до 7 м в высоту, а глубина рвов достигала 6 метров. Строя в крепость в этом месте, киевские князья преследовали вполне конкретную цель — она входила в систему укреплений, которые защищали Киев с юго-запада. О том, что поселение было военным, свидетельствуют многочисленные находки предметов вооружения — шлемов, кольчуг, мечей, булав, боевых топоров и т. д. Жители городка активно занимались земледелием, особенно же было очень развито кузнечное ремесло, поскольку было найдено множество кузнечных инструментов и большие запасы кричного железа. Вполне возможно, что городок продолжал бы расти и богатеть и со временем превратился бы в крупный центр, но ему была уготовлена другая судьба.