Другим способом защиты от ПЗРК (помимо подавления ПВО) стало включение в ударную группу самолетов-постановщиков «зонтика» из световых авиабомб (САБ), которые сами по себе были мощными источниками тепла. Факелы парашютных САБ горели шесть-восемь минут. Иногда для этого применялись Су-17, проводившие доразведку цели. Крупные тепловые ловушки могли сбрасываться из КМГУ, после чего наносившие удар самолеты выходили на цель, «ныряя» под медленно опускавшиеся на парашютах САБ. Принятые меры позволили заметно сократить потери. За весь 1985 год зенитные средства «достали» лишь один Су-17МЗ из числа истребителей-бомбардировщиков, когда молодой летчик в пикировании «нырнул» до 900 м и пули ДШК пробили обечайку сопла двигателя.

Су-17М4Р с подвеской бомб ФАБ-500

Анализ потерь за 1985 год показывал, что 12,5 % самолетов были сбиты из автоматов и ручных пулеметов, 25 % были поражены огнем из ДШК, 37,5 % – огнем из ЗГУ и 25 % стали жертвами ПЗРК. Снизить потери можно было путем дальнейшего увеличения высоты полетов и применением новых типов боеприпасов. Мощные НАР залпового пуска С-13 и тяжелые реактивные снаряды С-25 запускались с дальности до четырех километров, они были устойчивы в полете и точны. С-25-О осколочного действия комплектовались неконтактными взрывателями, повышавшими боевую эффективность. Чаще тяжелые снаряды этого типа использовались в вариантах С-25-ОФ и С-25-ОФМ с мощной боевой частью пробивного действия, хорошо подходившей для уничтожения даже укрепленных сооружений. Удар такого снаряда разносил стены крепостей и дувалы, а осколочное действие тысяч увесистых фрагментов «рубашки» довершало поражение.

По мере усиления ПВО и, особенно, множившихся случаев применения ПЗРК с их досягаемостью по высоте и мощностью воздействия, основной мерой защиты авиации стал уход на большие высоты (до 3500–4000 м). С этих высот применение НАР стало малорезультативным, и главным видом вооружения истребителей-бомбардировщиков стали бомбы. Они уверенно вытесняли другие средства поражения: расход авиабомб в 1987 году возрос до 113 тыс. штук по сравнению с 96 тыс. в предыдущем году, в то время как число ракет снизилось впятеро – с 1250 тыс. до 226 тыс. штук.

Чтобы уложить бомбы в труднодоступное место, иногда применялось бомбометание с кабрирования: после сброса самолет уходил вверх из зоны досягаемости зенитного огня, а бомба, описав параболу, падала на дно ущелья. Применялись и специальные виды боеприпасов: так, летом 1988 года Су-17МЗ, действуя с советских аэродромов, ломали скальные укрепления бетонобойными бомбами. Управляемые ракеты чаще использовались штурмовиками Су-25, больше подходившими для действий по точечным целям.

Командир 302-го апиб подполковник В.М. Бондаренко

Афганские истребители-бомбардировщики Су-22М4 готовят к полетам

Авиационные налеты велись не только «умением», но и «числом». Суточный расход бомб только на авиабазе Баграм составлял минимум два вагона. При интенсивных бомбежках, которыми сопровождалось проведение крупных операций, в дело шли боеприпасы прямо «с колес», подвозимые с заводов-изготовителей.

При особенно большом их расходе со складов отовсюду свозились даже сохранившиеся с тридцатых годов бомбы старых образцов. Среди старых бомб встречались совсем уж залежавшиеся образцы с трехушковой подвеской, не стыкующейся с современными держателями. Замки держателей современных самолетов не подходили для их подвески, однако любому оружейнику с афганским опытом известен был способ подгонки: от мешавшего третьего ушка избавлялись, делая на каленом металле пару насечек напильником и сшибая его кувалдой.

Истребитель-бомбардировщик Су-22М заходит на посадку. Самолет оснащен контейнером «Дельта» для управления радиокомандными ракетами

Обслуживание самолетов велось по боевым требованиям 2-й части Наставления по инженерно-авиационной службе (НИАС) на военное время. Такое разрешение было введено только с июня 1986 года. Прежде Главный штаб ВВС афганский конфликт к войне не приравнивал, а работы велись в обычном порядке, хотя и с поправками, вызванными многократно возросшей трудоемкостью. Регламент военного времени отличался прежде всего поправками в пользу оперативности подготовок техники, допуская выполнение только самых необходимых работ. Используемая в Союзе предварительная подготовка была отменена и заменялась текущей предполетной и послеполетной, а также целевыми осмотрами с контролем «нужных» систем вместо принятого ранее «все подряд». Разрешалось выпускать самолет в полет с мелкими неисправностями и отказами, если они не сказывались на безопасности и позволяли выполнить задачу. Если даже подходил срок регламентных работ, Су-17 продолжали службу – разрешено было продление ресурса сверх нормы до 50 часов при нормальной работе машины.

Су-22М4 афганского 355-го авиаполка. Опознавательные знаки ДРА сочетали звезды с традиционными исламскими цветами – черным и зеленым

Несмотря на различного рода подобные «послабления», общий объем трудозатрат на техническую эксплуатацию возрос по сравнению с «союзным» на 92 %, а основную долю времени занимало снаряжение и подвеска боеприпасов, расход сил на которые по сравнению с трудозатратами в обычной учебно-боевой подготовке дома увеличился в 24 раза. На помощь оружейникам приходили все – от техников самолетов и механиков до незанятых летчиков. Подготовка велась группами по три-пять человек. Одна вскрывала «цинки» с патронами ИК-ловушек, развозила их по самолетам и набивала кассеты ВП-50-60. Другая готовила бомбы, сбивая бандажи с бомботары и извлекая их из деревянной упаковки (бомбы готовились всегда с запасом на один-два вылета из расчета, что лишняя сотня фугасок не помешает). Остальные на прицепах и тележках доставляли бомбы к самолетам, где их принимали подготовленные расчеты с техником-оружейником во главе, взводившим замки держателей, проверявшим цепи управления и руководившим подвеской. После подвески вкручивались взрыватели. Снаряжать бомбы взрывателями загодя и хранить их было опасно и строго запрещалось. Перед самым вылетом техник снимал чеки.

Лимит времени, особенно при подготовке к повторному вылету, делал необходимым одновременный осмотр самолета, заправку, зарядку воздухом и азотом, проверку систем и подвеску вооружения. На всякий случай при этом следили, чтобы никого не было в кабине, для чего закрывался фонарь и убиралась стремянка, электропитание на цепь управления оружием не подавалось, и соответствующий переключатель устанавливался на «невзрыв» – в этом случае взрыватель не взводился даже при сорванной чеке и случайном срыве бомбы с замка. После подвески и снаряжения бомб никому, кроме летчика, не разрешалось занимать место в кабине или включать аппаратуру готового к вылету самолета (случаи стрельбы на земле и отстрела ИК-ловушек, грозивших сжечь стоянку, были далеко не единичными). В обязательном порядке заполнялись сжатым азотом баллоны системы нейтрального газа.