Утро разбудило сонного Тео не мягким голосом Пифагора, не ласковой и вкрадчивой мелодией его кифары, а странным металлическим звуком струны – то ли скрипом, то ли звоном. Тео понял, что пора открывать глаза, ибо этот ужасный звук никуда уже не пропадет и не денется. Эти звуки напоминали ему, как будто кто-то неумело и неудачно пытается настроить арфу или другой струнный инструмент. Он открыл глаза и увидел интересную картину: в верхней комнате, у дальнего угла пещеры, стоял учитель, погруженный в свои исследования и наблюдения. Тео медленно встал со своего ложа, собрал и аккуратно сложил постель и затем подошел поближе, чтобы посмотреть, чем таким интересным занимается Учитель, когда мешает мирно спать окружающим.

Пифагор вбил в угол стены один деревянный колышек и привязал к нему четыре отрезка струны одинаковой длины. Каждая струна внизу заканчивалась петлей, к которой были крючками зацеплены и подвешены гирьки, в разных количествах и разного веса. На улице уже начало светать, но солнце еще не взошло, и было похоже на то, что до рассвета и обязательного утреннего созерцания солнца, еще оставалось какое-то время. Тео подошел к амфоре с водой, умылся и тихо сел возле Пифагора, чтобы наблюдать за тем, что он делает, но не мешать его работе и опытам. Пифагор, казалось, не замечал Тео и был всецело увлечен и поглощен своими опытами. Наконец, на улице совсем рассвело, и солнце должно было вот-вот взойти. Пифагор оторвался от своей работы, позвал Тео, и они подошли к «окну», встречать восход.

– Учитель, вы мне расскажете, что исследуете?

– Конечно, мой дорогой ученик! И расскажу, и покажу. Я уже практически закончил. Но только давай встретим солнце.

Уже который день подряд, Тео ежедневно вставал рано утром и встречал с Учителем восход солнца, но каждый день он вновь испытывал этот восторг, снова и снова, как в первый раз. Когда солнце уже встало и полностью показалось из-за морского горизонта, мужчины еще минут десять сидели, и не отрываясь, и не моргая, смотрели на грандиозное зрелище, как великое Светило снова начинает свой путь по небу и этим начинает новый день для всех живущих на нашей удивительной планете – и людей, и животных, и растений, и даже рыб. Глядя на это потрясающее зрелище, Тео вдруг вспомнил миф о Гелиосе – Боге Солнца, как он каждое утро садится в свою колесницу и весь день мчится на ней по небу, через весь небосклон, и только вечером снова достигает Земли, где отдохнет, чтобы утром снова начать свой путь, без выходных и отпусков и перерыва на обед или кофе.

«Красивый миф, – подумал Тео, – наверное, мои древние предки считали, что Солнце вращается вокруг Земли, и поэтому его придумали. Но, с другой стороны, ведь Учитель знает об астрономии, наверное, не меньше современных ученых. Ну или, как минимум, на их уровне. Но не считает эти мифы наивными и глупыми. Он уверен, что в каждом мифе зашифрованы реальные знания и научные факты, и когда-нибудь люди смогут понять их содержание.

«Не смей не верить сказкам о Богах, хоть кажутся и вымыслом в веках», – учил Пифагор. «Кто знает, может, и в этом наивном и романтическом мифе о Гелиосе специальным символизмом тоже скрыто какое-то знание, которое я когда-нибудь пойму. Или пойму уже не я, а кто-то другой после меня», – думал Тео.

В это время Учитель окликнул Тео, и тот очнулся от своих философских размышлений. Утренняя встреча Солнца была окончена, и они вернулись в глубь пещеры. Учитель подошел к тому месту, где в стену были вбиты колышки натянуты струны с гирьками.

«Это же как крепко надо было спать, что я даже не слышал стука, когда Учитель вбивал колышки в стену! А это ведь не вата и не поролон – это камни и плотная порода!» – подумал Тео. Учитель тем временем снова поменял количество гирек, и приготовился делать Тео «презентацию» своего нового исследования.

– Итак, Теодор, я хочу поделиться с тобой результатами своего нового исследования и важного открытия! Когда мы вчера проходили мимо кузницы, я услышал гармоничные созвучия, издаваемые, когда молоты Гиппона и его ученика одновременно ударяли по наковальне. Было слышно, что это приятные уху, гармоничные созвучия, которые хорошо бы использовать в музыке. Когда я вчера экспериментировал и ударял разными молотами по наковальне, то убедился, что на тон издаваемого молотком звука не влияли ни сила удара, ни форма молотка, ни его размер, а влиял только вес. Я предположил, что если подвешу железные нити, то есть струны, и прикреплю к ним гири, то таким образом разный вес будет создавать разный звук струны. А экспериментируя с сочетаниями грузов на каждую струну в определенных математических пропорциях, я могу определить законы этих гармонических звучаний. И, похоже, мне это удалось. Итак, я установил, что если к двум струнам прикреплены грузы в соотношении 2 к 1, то они образуют октаву. Если к струнам прикреплены грузы в соотношении один к полутора, то их звучание составляет квинту. А если между подвешенными грузами было соотношение 3:4, то это дает нам кварту. Следовательно, интервал между квинтой и квартой, на который квинта превосходит кварту, установлен в отношении 9:8. Я не буду тебя сейчас погружать во все детали математических пропорций, но очевидно, что естественная и гармоничная прогрессия музыкальных тонов в октаве – это тон, тон, полутон, три тона, полутон.

Тео удивленно задумался.

– Это точно, как расположены клавиши на клавиатуре пианино, – сказал он.

– Тео, законы музыкального построения применимы ко всем музыкальным инструментам – и настоящего, и будущего. Кроме того, наверное, в будущем по этим законам могут строиться музыкальные произведения, ведь это естественные законы музыкального созвучия и гармонии. Можно будет использовать такой строй на лире, и игра на ней станет гораздо гармоничнее.