вызвался подготовить необходимые документы для выписки и транспортировки, видимо рассчитывал ещё подзаработать.

Бабушка при виде меня обрадовалась, заулыбалась, прям вся расцвела и ожила.

— Не бросил, примчался. Я знала. Как тогда. Когда я на огороде.

— Тогда я нелегально, через пожарный выход к тебе пробирался, — тоже улыбнулся я, вспомнив тот эпизод. — А сейчас ты чего здесь? Опять камни ворочала?

— Не знаю, внучек. Как свет выключили. Раз и всё. Вот только была на улице, а уже в больнице под капельницей лежу. Даже не знаю, что со мной приключилось. Может, время моё пришло?

— Ты это. Прекращай мне здесь антимонию разводить. Я там уже самолёт нанял, повезём тебя в Швейцарию лечить.

— А пустят меня? Немцы, вон, уже сколько лет прошло, а всё так же на меня зуб точат, не пускают.

— Оля уже договорилась с клиникой в Цюрихе. Тебя там уже ждут. Сейчас отзвонюсь в авиационную компанию, и они пришлют скорую за тобой.

— А откуда у них скорые?

— Сказали, найдут. Ты лучше продиктуй мне, что дома нужно собрать тебе.

— Ага. Ты, главное, воду перекрой, а электричество не выключай, а то у меня в холодильнике куча продуктов. А, может, их выкинуть?

— Я ключи Померанцеву оставлю, пусть он сам с твоими продуктами разбирается. Шмотки какие тебе нужны, и где лежат? И где паспорт твой заграничный?

…

Перелёт и перевозка бабули прошли штатно. Медики, которых нашла авиакомпания, что-то ей вкололи, и она почти все три часа полёта проспала на шикарном кожаном диване. Кроме бабули я прихватил из Азова ещё и тестя с тёщей, пусть моей жёнушке, своей дочери, мозги на место поставят.

В аэропорту Цюриха бабушку уже ждала карета медицинской помощи университетской клиники. Сдав родственников на руки удивленной жёнушки, я рванул в больницу следом за бабулей.

Диагноз, который ей поставили, на все сто процентов совпадал с предположением молодого азовского реаниматолога. Гипоксия головного мозга, плюс общая изношенность организма, что вполне характерно для её возраста. Так как лечебная виза была выписана на два месяца, а Оля уже внесла предоплату, то я согласился на предложение врачей клиники провести не только лечение, но и весь возможный комплекс терапии по предотвращению подобного и укреплению организма.

Известие, что ей придётся пробыть в больнице все два месяца, немного расстроили бабулю. Но я смог её убедить, что для её здоровья это необходимо. К тому же, территория комплекса университетской больницы включала парк, кафешки и даже кинотеатр. Заодно пообещал, что мы будем навещать её почаще. Особенно не терпелось ей пообщаться с Ленкой, внучку она видела всего раз, и то в годовалом возрасте.

Сына, который лишился традиционного летнего отдыха в Азове, я уговорил поехать в местный подростковый летний лагерь «Швейцарской кадетской ассоциации».[201] Хоть из автомата постреляет, где ему в Германии такое предложат? И, как оказалось, эта поездка многое в нём изменило.

Во-первых, он, видимо хвастаясь, рассказал своим новым друзьям, что его родная бабушка, настоящая горная казачка, и воевала с немцами, а сейчас лечиться в Цюрихе. Руководство лагеря, до которого быстро дошла информация о героической русской казачке, посчитало хорошей идеей посетить её в больнице. Бабуля, которой было скучно, отнеслась к звонку внука о посещении её целого взвода юных швейцарских кадетов с пониманием. Саму, частенько, приглашали, как ветерана, выступать перед школьниками. Так что опыт у неё был, а заодно и желание пообщаться.

Я об этом узнал только через две недели, от неё самой. Уж не знаю чем её рассказы поразили детишек и взрослых, но ассоциация договорилась с ней, что раз в неделю к её особе будут привозить кадетов из разных лагерей в рамках патриотического воспитания. К моменту моего приезда у неё уже успел побывать взвод кадетов-девчонок из Цуга. Надарили ей кучу подарков, а клиника даже организовала ей за свой счёт экскурсии по кантону Цюрих. Вот и пойми этих швейцарцев. Как подвиги советской казачки могут повлиять на патриотическое воспитание местной молодёжи?

Во-вторых, Александр, уже после летнего лагеря, заявил нам с Олей, что собирается пойти по стопам матери и стать фармацевтом. При этом уехать в Россию и там создать свою фармакологическую компанию. Мы с супругой полностью его в этом поддержали.

Я же, отвозя бабулю домой, выкопал на нашем огороде в Азове, бидон с тремя сотнями тысяч заныканных долларов. И при содействии Андрея Лубенца приобрёл бывший завод общества слепых. Это чтобы Сашке не с нуля надо было строить своё предприятие. Пока за имуществом присмотрит Лубенец, используя бывшие цеха как склады. А я отвезу пацану план предприятия, пусть мечтает и заодно мысленно или на плане оснащает свой завод, оборудованием.

…

Наши отношения с Олей значительно улучшились после общения её со своими предками. Но возврат к старым, добрым, семейным отношением произошёл у нас намного позже, в марте 2011 года. Как ни странно, но к этому привели страшные и трагические события в Японии.

В начале 2011 года супруга презентовала открытие японских аптек в Цюрихе и Берне. С большим ассортиментом национальных японских препаратов, прошедших сертификацию в Европе. И объявила конкурс на лучшую рекламу аптек в стиле «хайку»[202] на немецком языке, с главным призом в виде оплаченной двухнедельной поездки в Японию на двоих.

Как не странно, конкурс выиграл европеец, бельгиец. Но самым большим для нас потрясением стало то, что этим бельгийцем оказался председатель ЕС Херман Ван Ромпёй.[203] Оказывается, он еще со студенческих времён был увлечен написанием «хайку» как на фламандском, так и на других языках. У него даже в самой Японии был клуб поклонников его произведений, который находился в городе Сендай.

Вот в него он и направился утром злополучного третьего марта 2011 года из Токио, где была первая часть экскурсионной программы по выигранной им туристической путёвке, от которой он даже и не подумал отказаться. Второй город по списку в путёвке должен был быть Фудзи, но туда отправилась только супруга Ван Ромпёя. Поезд с председателем ЕС, следовавший из Токио в Сендай вдоль океанского побережья, на конечную станцию не прибыл, и найти его так и не смогли. Случившиеся в обед этого дня землетрясение и страшное цунами, не скоро позволило спасателям добраться до разрушенной железной дороги.

Вся Европа была в шоке. Но в самом большом шоке находилась Оля, которая во всём произошедшем винила себя. Хотя её вины в пропаже политика и не было. Если бы он остался с супругой и перенёс визит к поклонникам на завершающий этап