Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 97 98 99 100 101 102 103 104 105 ... 185
Перейти на страницу:

Все самые дорогие из моей симьи,

Я пешу этот лесток чтоб вы знали — я живу харашо, надеюсь вы в симье тоже Святки прошли ничего себе Сапщаю вам — сдесь стужа говорицца „холодна“ (следует три слова, вычеркнутые цензурой)… пакет не пришол но вы не периживайте на раждество нам родина дала два тюбека в горячей ваде и ищо одна старая руская Госпажа нам сделал б лены Вот такая у нас буржуйная жизнь только ат холода нокти с нок падают Мы много начей ставили проволоку И ат пулеметов сидим в акопах как мыши и лопаем фшей Дорогие радитили боевой дух у нас высокий и мы канешно победим Пасылаю вам перевот триста двадцать лир Дарагая мать Дарагая жина вы толька не верьти если будут плохия известия видь за понекерство палагаецца… (пять вычеркнутых слов) а мы скоро вернемся софсем веселый а это важно как и сдоровье Я сдесь узнал некатарые русские слава Наши патате здесь гаварицца картошка Дарагая Мама не даждусь минуты кагда вас абниму Об этом одна дума днем и ночью Не прибыла ле вестачка ат вас Дарагие радители напишите пришол тот первый перевот или нет А теперь писать я канчаю Бумаги савсем мало Надеюсь скора увидимся Остаецца вас приветствовать

Любящий Вас сын и муш Джованнино».

Вместе с этим письмом прибыло и другое, отправленное чуть раньше — для Анниты, и с тех пор от Джованнино больше не было ни писем, ни других известий. Весной того же тысяча девятьсот сорок третьего года упомянутый уже нами демобилизованный солдат, принесший фотографию, рассказал, что встретился с ним за несколько месяцев до этого, в ноябре, и что Джованнино тогда чувствовал себя хорошо, и они разделили буханку хлеба и маленькую баночку консервов. Что же касается другого пропавшего без вести, Клементе, брата Консолаты, то он его не встречал, с ним незнаком, и о нем сказать ничего не может.

Филомена и Аннита обе были почти неграмотны. Но Филомена вытаскивала из комода в своей комнате письма Джованнино, просила их почитать и с удовольствием их обсуждала. Аннита же ревниво хранила свои и никому их не показывала. Но как-то раз вечером, когда остальные женщины были в отсутствии, она постучалась к Иде и, покраснев, попросила ее перечитать ей последние письма, которые он прислал с фронта. В то время, когда она их получила, она жила еще в горах, и с той поры так и не улучила случая, чтобы кто-нибудь их ей объяснил, и теперь она боится их забыть… Она вытащила из-под кофты бумажный сверток. Не все это были собственно письма, там имелось и несколько безмарочных открыток с напечатанными на них пропагандистскими фразами — например: «В любой час своей славной истории Рим достойно исполнял свою цивилизаторскую миссию…» Как всегда, на всех конвертах и на вложенных в них листках ее парень написал «ПОБЕДИМ!», считая это хитрой уловкой против цензуры. Из-за самодельных чернил, изготовленных из пороха, растворенного в воде, буквы выглядели совсем выцветшими, как бывает в письмах вековой давности.

«Аннита любимая прашу тебя еслевазможно пришли мне свою картачку я хать буду нанее сматреть Например скажи тому санетару из Святаго Духа У нево был Кодак И ещо прошу не пирежевай за меня увидешь я вирнусь благо палучно Потаму что недо ждусь часа когда милион раз я тибя поцелую и потом мы устроем прикрасное свадебное путешествие Хачу показать тебе Венецию (вымарана целая строка) …жена дорогая за меня ни беспакойся у миня со сдоровьем все хорашо мы сдесь устраеваим со стизания чья вош пребежит первая тот получает сигарету Я уже выиграл две Афреки и одну Три звездачки И прашу тибя дорогая Жена когда пишет вложи марку в адну лиру сдесь марок нет и ещо прашу в пасылку вложи пабольше порожка от вшей… сдешних женщен называюи катюшами толька ты не думай! Дляменя женщена только адна это мадонна моего сердца Ты для миня фсе и целый милион по целуев… Сего дня мне приснился сон я ктебе преехал и ты не вырасла как сечас а была девачкой как ф добрые старыи вримена и я тебе сказал как же я на тибе буду жинится Ты же такая малинькая А ты мне сказала ты когда преедешь из Расии я уже вырасту и я тебе сказал вот я и вирнулся и я тибя обнял и ты стала бальшая у меня вруках! и я тибе по дорил милион поцедуеф Ах! жонушка моя милая мы здесь жевем в аду И не щастнее меня нет И я сибе места ненахожу толька ты оба мне не беспокойся Вот у видишь мы сокора будим вместе и я жду и не даждусь кагда… (вымарано три слова) но что же делать мы тут быдло а тибе милион по целуеф…»

Аннита из робости отказалась присесть на единственный стул или хотя бы на краешек кровати. Пока читалось письмо, она стояла и лишь чуть-чуть опиралась о тумбочку своей неказистой красной рукой. Однако, переводя взгляд с одного на другое слово во время чтения, она за ними внимательно следила, словно на листочках этих значился некий драгоценный код, и расшифровка его была тоже своего рода гаданием, позволявшим хоть как-то повлиять на судьбу. Она ничего не сказала, только кротко вздохнула, забирая обратно свой пакет. Потом она ушла, несколько неуклюже перебирая своими крепкими ногами, созданными для длинной и просторной юбки, какие носят женщины Чочарии. Сейчас эти ноги, торчащие из-под коротенького поношенного платья, одетые в черные чулки, которые доходили едва ли до колена, оставляя непокрытой полоску плоти — эти ноги выглядели по-крестьянски толстыми в сравнении с ее миниатюрной фигуркой. Начиная с зимы 1943 года и до сегодняшнего дня она и ее новые родственники только и делали, что обивали пороги всевозможных кабинетов, чтобы разузнать что-нибудь о Джованнино. Они побывали в министерствах, в муниципалитете, в районной управе, в Красном кресте, в Ватикане… Везде им отвечали одно и то же: «Известий не имеется. Считается пропавшим без вести». Этот ответ в устах чиновников гражданских или военных, сидящих в высоких кабинетах, иногда звучал жестко, иногда пресыщенно или иронично, или даже издевательски. Но что же это означает — «пропавший без вести»? Ведь это может быть все что угодно — попал в плен, отправлен в Сибирь, остался в России как гость какой-нибудь русской семьи, или женился на местной женщине… А вероятнее всего это означает — убит. Но такое предположение в ряду возможных других отвергалось как совершенно невероятное. Аннита и Филомена продолжали ждать Джованнино со дня на день, периодически проветривали его выходной костюм, и в конце концов напрочь отказались доверять любым источникам официальной информации. В карты Сантины они верили гораздо больше.

Их приятельница Консолата критиковала их за невежество.

«Только такая деревенщина, как они, — шептала она, отведя Иду в сторонку, — может верить этой карточной ерунде».

Да, она была куда образованнее, чем все эти Маррокко, она работала продавщицей в галантерейном магазине, и родилась она на Севере, но и сама она, нисколько не меньше чем они, с оптимизмом дожидалась, когда ее брат вернется из России.

«Раз солдат пропал без вести, значит, он может найтись. А пропавших без вести пруд пруди, и, значит, несколько тысяч вернутся обязательно. Не может такого быть, чтобы все они исчезли без следа. Мой брат не такой человек, чтобы потеряться. До русского фронта он уже побывал на альпийском, и в Греции, и в Албании. Он для ориентации всегда носит с собой компас и не расстается с чудотворным образком Мадонны».

Она очень верила в заступничество Мадонны, в особенности в такой безбожной стране, как Россия; она только губы кривила, когда слышала разговоры вроде: «Россия — это кладбище итальянской молодежи…»

1 ... 97 98 99 100 101 102 103 104 105 ... 185
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?