Я опустил взгляд на труп Барби и поморщился.

– Угу. Труп здесь, пожалуй, не совсем кстати.

Мы переглянулись и, не сговариваясь, наклонились и подхватили труп под руки. Мы отволокли то, что осталось от последней Барби-Телохранителя, к краю зияющей пропасти и столкнули вниз. Потом я потянулся к своей трости-шпаге, все еще болтавшейся у меня на поясе, и отстегнул клинок.

– Даже не верится, что Рейт позволил тебе оставить это, – вздохнула Мёрфи.

– Охрана, похоже, побаивалась проявлять излишнюю инициативу, а сам он насчет трости ничего не сказал. Наверное, просто не заметил. Он был занят разглагольствованием и глумлением, а я был в цепях и все такое.

– Прямо классический кинозлодей, – сказала Мёрфи.

– Нет. Голливуд не позволил бы таких откровенных клише, – покачал я головой. – И я сомневаюсь, чтобы у него голова сейчас очень ясно работала. Ему слишком не терпится избавиться от смертного проклятия моей матери.

– Он настолько крут? – поинтересовалась Мёрфи.

– Очень. Эбинизер сказал, магия не способна повредить ему.

– Что, если я попробую пристрелить его?

– Хуже не будет, – кивнул я. – Если повезет, ты, может, и решишь наши проблемы. Но его способно опрокинуть только попадание в критическую точку – и то еще вопрос, достаточно этого или нет. Вампиры Белой Коллегии не заживляют пулевых ран с той же легкостью, как Красные, и не могут игнорировать их, как Черные, но оправляются от них все равно быстро.

– Каким образом?

– Используя запасы краденых жизненных сил. Они много чего могут с ними делать: оправляться от ран, силой воздействовать на восприятие хорошеньких полицейских, ну и так далее. По степени крутизны им далеко, конечно, до вампиров Черной Коллегии, но и они могут при необходимости набрать обороты. В общем, безопаснее считать, что у лорда Рейта здоровенный бак резервной энергии.

– Значит, нам нужно оставить его без горючего, если мы хотим справиться с ним всерьез и надолго.

– Ага.

– А мы это в состоянии сделать?

– Не уверен, – признался я. – Зато мы можем заставить его раскочегариться по полной.

– То есть нам нужно побить его, но не до конца. В этом твой план?

– Угу.

– Не самый удачный план, Гарри, – заметила Мёрфи.

– План просто охренительный, – заявил я.

– Вообще-то для такого плана больше подошла бы характеристика «сумасшедший».

– Сумасшедший как черт-те что, – согласился я и положил руки ей на плечи. – Некогда препираться, Мёрф. Ты мне веришь?

Она беспомощно всплеснула руками (картинность жеста несколько пострадала от того, что в одной руке ее был зажат пистолет, а в другой – нож) и побрела к подушкам, на которые ее швырял Рейт.

– Сдохнем мы здесь, вот что.

Я только ухмыльнулся и вернулся к кольцу, к которому приковала меня Барби. Я встал там в прежней позе, сжимая цепи за спиной, словно они до сих пор удерживали меня на месте.

Едва я успел занять позицию, как из туннеля послышался грохот одного, другого, третьего прыжка, и в пещеру влетел Рейт, хмурый как туча.

– Что за идиотизм! – рявкнул он, обращаясь к Мэдж. – Этот безмозглый телок из Артуровой студии по неловкости чуть не убил мою дочь. Санитары сейчас увозят их в больницу…

Он осекся.

– Охрана? – рявкнул он. – Мэдж, где она шляется?

Не прекращая петь, Мэдж округлила глаза и скосила их в направлении Мёрфи.

Рейт резко повернулся к Мёрфи.

Мэдж стоило бы предупредить Рейта на мой счет.

Если уж он без труда отмахнулся от смертоносной магии старого Эбинизера, значит, защита у него круче крутой. Нечего и пытаться пробить ее волшебством.

А потому я замахнулся наручниками и, вложив в это движение всю свою силу до последней крупицы, засветил тяжелой стальной баранкой Рейту аккурат в правое ухо. Сталь врезалась в плоть и швырнула его на пол. Он зарычал от боли и неожиданности и повернулся ко мне. Глаза его сияли серебряным блеском; оторванное ухо почти приросло обратно.

Я отшвырнул цепи, выхватил из трости шпагу и нанес удар, целясь Рейту в левый глаз. Молниеносным движением руки он отбил острое как скальпель лезвие в сторону. Мне удалось здорово порезать ему руку, но это не помешало ему сделать мне подсечку. Я еще не успел грянуться оземь, а он уже вскочил и с перекошенным от гнева лицом схватил с пола окровавленные цепи. Я распластался ничком, прикрыв шею руками.

Мёрфи выстрелила Рейту в спину. Первая пуля, пробив навылет грудную клетку и, судя по всему, легкое, вышла с левой стороны – примерно там, где у смертных находится сердце. Вторая вылетела между ребрами с противоположной стороны.

Оба выстрела разделяло меньше секунды, но Рейт успел развернуться, стремительным движением отпрянув в сторону, так что следующие две пули, похоже, прошли мимо. Странно было смотреть на то, как он двигался, и это здорово действовало на нервы. Он почти проплыл через помещение – казалось, он не спешит, но на деле все происходило с головокружительной быстротой. Он пересек пещеру и исчез за шелковой китайской ширмой.

И тут огни в пещере разом погасли.

Единственным источником света оставались три горящие черные свечи в вершинах ритуального треугольника – да и те находились в противоположном от Рейта углу пещеры. Мэдж продолжала выводить строки заклинания, только теперь в ее голосе звучало какое-то гаденькое самодовольство. Она снова целиком сосредоточилась на ритуале. Избитое тело Томаса дернулось, и он, широко раскрыв глаза, огляделся по сторонам. Я видел, как напряглись его плечи, когда он пробовал крепость цепей. Впрочем, успеха с ними он добился не больше моего.

Голос Мёрфи разрезал темноту; на фоне монотонного пения Мэдж он казался особенно резким:

– Гарри? Где он?

– Представления не имею, – отозвался я, опустив конец шпаги.

– Он умеет видеть в темноте?

– Гм… Отвечу через минуту.

– Ох, – сказала она. – Черт.

– Разумеется, я вижу тебя, чародей, – послышался из темноты голос Рейта. – Должен признать, грубого физического нападения я от тебя не ожидал.

Я попытался определить направление по голосу, однако акустика здесь была, как… как в пещере.

– Вы ведь до сих пор плохо представляете себе, что я за человек, не так ли?

– Я исходил из того, что воспитание Белого Совета сделало тебя немного более предсказуемым, – признал он. – Я был уверен, что у тебя найдутся более замысловатые магические средства, чтобы иметь со мной дело без грубого кровопролития.