— Макушку, то есть меня? — тихо ужаснулся царь. — Так, я не понял, Меньшиков, почему ты для них непробиваем, а я как открытая книга?

— Пить надо меньше всякую гадость, Ваше Величество, — огрызнулся Меньшиков. — Не мешайте думать, сидите тихо и напрягайте свой царственный мозг, как нам из этой ситуации выпутаться. Это всех касается!

— Ваша светлость, можно пару слов на ушко? — негромко спросил Иван графа, стараясь, чтобы его слова не долетели до царя и особенно графа Вельде.

— А это, — Меньшиков указал на бластер в руке Ивана, — тебе не помешает, не пальнешь с перепугу?

— Это? — Иван и думать о бластере забыл. — Могу полковнику отдать, чтобы о нем не думать.

— Не понял, — подскочил навостривший уши царь, — почему бластер какому-то полковнику, мне давайте, я царь! Что за обхождение с царем?

— Ваше Величество, — примиряюще помахал ладошкой Меньшиков, — угомонись, никто твоему авторитету урона нанести не хочет. Но ты в данный момент фигура с переменным качеством. А вдруг тебя снова чужие захомутают?

— Не хочу, — пискнул царь.

— Никто не хочет, а вдруг? И у тебя бластер в руках. Что ты тогда с нами сделаешь?

— Не знаю, — признался царь.

— А я знаю, потому бластер лучше всего отдать тому, кто их проникновению воспротивится. Волгин, кидай бластер полковнику. Романов, будь на чеку.

— Есть, Ваша светлость, — полковник поймал брошенный бластер, переключил его в другой режим и устроил на сгибе локтя, направив ствол в сторону царя.

— Если кто не догадался, по той же причине разговор мой с Волгиным секретный, раз он так сам считает. Давай, Волгин, шепчи свои секреты.

Иван склонился к самому уху графа и зашептал, прикрыв рот ладошкой.

— В тот раз, когда я звезды должен был увидеть на Аливандере, мне одну вещь подсказали, только я ей значения в тот момент не придал. А сейчас оно мне в голову встряло, вдруг это и есть решение всех проблем?

Граф промолчал, лишь кивнув головой, что информация принята, давай дальше.

— Есть у них такая штука, жидкая скорее всего, они ее против тех используют, кто замечен в пакостях при перемещениях. У них там свой контроль за этим делом есть, типа местная полиция. Так вот достаточно обрызгать такого хулигана десколификатором и все, становится он обычным человеком, не восприимчивым к травке. Совсем не восприимчивым, навсегда, понимаете?

— Занятная штучка, — пробормотал граф.

— Нужно, не медля ни минуты, лететь на Аливандер и брать этот самый десколификатор. Потом обработаем им население и все.

— Предложение хорошее, но есть один наиглавнейший вопрос — где тот Аливандер находится?

— А эти ваши кудесники с компьютерами не разгадали по звездам? — с надеждой спросил Иван.

— Боюсь, что разгадали, — досадливо чертыхнулся Меньшиков.

— Отчего же боитесь? — не мог взять в толк Иван.

— Иван, как ты думаешь, под кем они сейчас?

— А-а-а, не подумал, — вздохнул он разочаровано. — Кстати, Селим-бей буквально вчера получил крупную партию травы. Мне кажется, что ее нужно уничтожить.

— И кто это сделает? — Менньшиков посмотрел на Ивана с недоумением. — Позвонить Селиму и попросить его сжечь траву? А то я Селима не знаю, удавится, а не сожжет.

— Ну, там есть кому помочь, — не очень охотно признался Иван.

— Твои друзья? — тотчас догадался Меньшиков. — Через гиперлифт в кабинете царя? — царь при этих словах вздрогнул. — Да не пугайся, Ваше Величество, раз уж дворецкий мой человек, разве я могу не знать твоих секретов?

— Господи, и этим людям я доверял как самому себе, — грустно вздохнул царь. — В собственном царстве, в собственном дворце обложили шпиками и соглядатаями, аки бандита какого. А ведь я подозревал, подозревал подобное и что? Сидя на троне, я ничего не могу поделать! Меньшиков, злодей, да как ты посмел за царем шпионить?

— Стало быть, у тебя есть возможность с ними связаться твоим способом? — продолжил догадки Меньшиков, не обратив ни малейшего внимания на упреки царя.

— Есть, недавно проверял.

— Так ты свяжись с ними, выясни обстановку, — поторопил граф Ивана, — каждая минута на счету. Не хочу накаркать, но очень странно, что до сих пор никто не ломится в эту дверь. Давай, Волгин, давай, не теряй времени.

— Уже даю, Ваша светлость, мне теперь не обязательно без сознания валяться, можно и проще.

Задание заданием, но душа Ивана давно пребывала в другом месте. Всем сердцем он стремился узнать, как его ненаглядная Люська устроилась, не случилось ли чего с ней. Больше всего опасался Иван увидеть в Люське признаки поражения черной плесенью. Жутко боялся, но не посмотришь, не увидишь. И потому перво-наперво, прежде всех задач командования, кинулся он к любушке своей.

— Усю-сю-сю, кушай маленький, кушай молочка! Папка нас бросил, на войнушку сбежал, остались мы с тобой никому не нужные, чтоб ему сдохнуть этому Ивану, — сюсюкала как с малышом Люська, тыкая щенка в миску с молоком. — Чего тревогу поднял, зачем я все бросила и ненакрашенная поперлась к этому дрянному китайцу?

Терпеть не могу китайскую еду, а ему хоть бы что! Ни позвонит, ни проведает! Или хоть бы как в прошлый раз. Интересно, а как он это делает? Хм, а что он при этом видит? Будем надеяться ничего, — Люська озабоченно почмокала губками, припоминая, скорее всего, что на ней было надето в тот момент.

Вот и хорошо, вот и славно, — порадовался Иван и тихонько выскользнул из сознания Люськи, стараясь не побеспокоить ее. На долгие разговоры времени нет, а так просто Люська его не отпустит — за это время у нее накопилось достаточно вопросов, чтобы задержать Ивана часа на полтора.

Один вопросик тревожил сознание Ивана, но поиски ответа он решил отложить на лучшие времена. Как так получилось, что в сознание Люськи он проник безо всякой травки, или все ж таки пробовала когда? А если пробовала, стало быть и она под чужих попасть может, тем более, что с ним Иваном водится.

* * *

Жизнь хитра! Когда у вас на руках все карты, она внезапно решает играть в шахматы…

— Вот ты, Селим, мне скажи, — услышал Иван голос Семенова, — зачем тебе столько войска, если ты не воюешь?

— Буду воевать, — напористо пообещал Селим.

— С кем? У тебя же все куплено, все схвачено, — захохотал Семенов.

— С русским царем. Не хочет ваш царь деньги платить, значит, буду с ним воевать.

— И ты это говоришь нам, русским офицерам? — удивился Семенов. — Не боишься, что мы тебя прямо здесь замочим?

— Нельзя, — назидательно покачал пальчиком Селим-бей, — Аллах покарает.

— Аллах твой нас покарать не может, — беззаботно отмахнулся Семенов, отхлебнув вина из высокого бокала. — Разные у нас с тобой боги, Селим, никогда им меж собой не договориться.