Ругань принца едва долетала до Финн. Все звуки казались приглушенными. Значит, к этому сводится ее выбор. Жить одержимой, демоном с почерневшими глазами. Или погибнуть от руки Игнасио. Предоставленный выбор, по сути, и выбором-то не являлся. Одна и та же судьба, скрывавшаяся в разных обликах. Станет ли она одержимой прислужницей Игнасио или рассыплется в прах – в любом случае это смерть.

Ей оставалась только одна возможность действительно принять решение – и выбрать смерть, которая отражала бы веру принца. Ее собственную веру. Веру в то, что Финн могла бы стать хорошим человеком, будь у нее шанс.

– Я согласна.

От выражения подлинного наслаждения на лице Игнасио ее чуть не стошнило.

– Умница, девочка.

Финн подошла к Альфи, и с каждым шагом к путам на стене ее сердце разрывалось. Вблизи казалось, что принц задыхается.

– Финн, я не знаю, что с тобой случится, если ты…

– Я тоже не знаю. Но может, Игнасио тебя отпустит. И тогда у тебя будет хоть какая-то возможность покончить со всем этим.

То была призрачная надежда, но ничего другого им не оставалось.

– Нет. – Альфи точно оцепенел. Он не мог пойти на это. – Это из-за меня все началось. Мы сразимся с Игнасио – и умрем вместе, если придется. Я не позволю тебе жертвовать собой в одиночку.

Их взгляды встретились, и глаза принца отливали золотом, отчего казалось, что сейчас на них проступит мед, а вовсе не слезы.

– Ты не должна этого делать, – взмолился Альфи. – У тебя нет долга ни передо мной, ни перед кем бы то ни было еще.

Какое-то время Финн лишь молча смотрела на него, а потом улыбка тронула ее губы.

– Альфи… – Сейчас она впервые произнесла его имя, и вдруг пожалела, что не называла его так все это время. Ведь она могла бы проговаривать это имя снова и снова. – Всю жизнь меня заставляли делать то, чего я не хочу. Но сейчас не тот случай. Я делаю это, потому что друг застрял у меня в двери и попросил меня помочь.

Какой-то звук сорвался с его губ – точно что-то сломанное разбилось на совсем мелкие осколки. Натянув путы, Альфи подался к ней, прижался лбом к ее лбу, и его теплое дыхание коснулось ее лица.

– Я не смогу спасти тебя, если ты это сделаешь.

Девушка слабо улыбнулась, словно пытаясь утешить принца перед тем, чему суждено было случиться.

– Сегодня мы уже несколько раз едва не умерли. Рискну еще разок.

– Одного раза может быть вполне достаточно. – Альфи закрыл глаза.

Игнасио вздохнул.

– Ты же знаешь, я не очень терпелив, Финни.

Финн всегда мечтала о том, что больше никогда не услышит голос приемного отца. Так или иначе, сегодня эта ее мечта осуществится.

Взгляд Альфи коснулся ее лица, как пальцы ребенка касаются лепестков цветка, – медленно, осторожно. Принц словно пытался запомнить Финн такой, какая она сейчас, до того, как ее одержит магия Сомбры. Фигурка дракона висела на его шее, и ему оставалось только отдать приказ.

– Захвати ее…

И магический поток черным дымом хлынул из фигурки.

Обсидиановая магия чуть отклонилась назад, как змея перед броском, и ударила Финн в грудь, проникая в сердце. Девушка чувствовала, как сила Сомбры струится в ее венах, сжигает ее изнутри, словно в ее теле вспыхнуло черное солнце. Охваченная пронизывающей тело болью, Финн отказалась выполнить приказ Игнасио. Отказалась принять в себе ту часть, которая убивала по его велению. Часть, без раздумий бросавшую друзей. Часть, верившую в то, что она чудовище и потому способна стать сосудом для этой магии. Финн сосредоточилась на лице принца – лице, искаженном болью утраты. Такую боль можно чувствовать только тогда, когда ты теряешь кого-то достойного. Хорошего. Слишком хорошего, чтобы нести в себе зло.

Финн ничуть не сомневалась, что уже через мгновение погибнет, ведь черная магия погасит в ней искру жизни, как гасят свечу влажными пальцами. Но когда через миг тебя ждет смерть, то, возможно, стоит насладиться этим последним мигом. И если бы она могла остановить навечно какое-то мгновение своей жизни, задержать его в сложенных ладонях, то она выбрала бы именно это. Миг, когда принц смотрел на нее. Миг, когда она знала, что не стала тем, кем считал ее Игнасио. Миг, когда она была собой.

Финн едва сдержала крик – ощущение могущества сводило с ума. Девушка упала на четвереньки, ее пальцы заскребли по полу зала. Она ждала, что сейчас рассыплется в прах, сгорит дотла, наконец-то окажется в мире, где Игнасио не сможет ее отыскать. А потом все прекратилось. Боль ушла. А могущество осталось.

– Финн? – В голосе принца слышались и надежда, и страх.

Она распахнула глаза и по выражению его лица поняла, что их залила тьма. И все же каким-то образом ей удавалось сохранять ясность рассудка. Потрясение и облегчение заполонили ее душу, расцвели под кожей, окатили прохладой. Она осталась собой. Финн не знала, сколько это продлится, но она все еще сохраняла разум.

– Попытайся освободиться и привести в сознание Сиомару. И не мешай мне, – прошептала она, а затем отвернулась от ошеломленного принца и направилась к Игнасио.

Сколько бы времени ей ни оставалось, она воспользуется им, чтобы уничтожить Игнасио. Ради себя самой. И ради своих родителей. Она сведет его в могилу.

– Ну наконец-то, – удовлетворенно вздохнул Игнасио, увидев тьму в ее глазах. – Дочь вся в отца. Теперь ты снова моя. И я могу направлять тебя. Что ж, убей мальчишку.

Его слова – точно слабое течение реки. Финн легко противостояла им.

– Я сказал, убей мальчишку, Финн. – Игнасио прищурился.

Она устала слушать его. Финн перешла на бег, занеся кулаки.

Игнасио отрывисто рассмеялся – и в его смехе слышался и восторг, и радость, и ярость.

– Ну конечно. Ты всегда была maldito бойцом. Но я всегда мог победить тебя.

Финн приняла его слова, заставила их придать ей еще больше сил, подхлестнуть невыносимый гнев. Поведя обеими руками, она подняла над полом два огромных валуна – и швырнула в Игнасио. Но тот взмахнул ладонью – и валуны взорвались грудой щебня, который осыпался у его ног.

– Ну же, Финн… – Отец поцокал языком. – Какой в этом смысл? Почему ты не хочешь присоединиться ко мне? Забудь об этом мальчишке. Забудь о мире. Ты была самой собой, когда оставалась рядом со мной.

– Это ты заставлял меня быть той, кем ты хотел меня видеть. Ты заставил меня забыть о том, кто я. Ты лишил меня родителей.

Преодолев расстояние между ними, она мощным ударом в челюсть отбросила отца назад. Он влетел в троны короля и королевы и разбил их вдребезги. Послышался оглушительный грохот, над полом взметнулись пыль и щепки, однако Игнасио, засмеявшись, поднялся. Из подбородка у него хлестала кровь, но на глазах Финн эта рана затягивалась.