Не сомневаюсь в том, что Коммунистическая партия Китая способна поддерживать авторитарный, квазикапиталистический режим относительного процветания некоторое время. Однако без демократического процесса. выполняющего роль предохранительного клапана, она вряд ли может рассчитывать на долгосрочный успех. Оттого, какой выбор будет сделан, зависит очень многое не только для Китая, но и для всего мира.

Еще до того, как Китай превратился в экономического тяжеловеса Восточной Азии, экономическая модель, которую он взял на вооружение, была отработана государствами, прозванными «азиатскими тиграми». Китай, который добился бурного экономического роста, сделав ставку на экспорт, явно следовал путем, проложенным «тиграми» — в первую очередь Гонконгом, Тайванем, Южной Кореей и Сингапуром. Их модель проста и эффективна. Развивающаяся страна открывает в той или иной мере свою экономику для иностранных инвесторов, которые получают возможность использовать дешевую, но часто хорошо обученную рабочую силу. Иногда политически это легче сделать в отдельных регионах вроде китайских специальных экономических зон, где создается благоприятный для иностранных инвестиций и внедрения новых технологий режим. Для реализации такой модели чрезвычайно важно, чтобы инвесторы имели гарантию получения вознаграждения в случае успеха. Это требует уважения права собственности со стороны развивающегося государства.

Вторая мировая война, а позднее войны в Корее и Вьетнаме разорили Азию, поэтому экономический рост начался практически с нуля. Почти на всей территории Восточной Азии ВВП на душу населения едва превышал прожиточный минимум. Однако защита инвестированного капитала в сочетании с дешевой рабочей силой позволила добиться многого. Поначалу такую экономику нельзя было назвать рыночной. Превалировали различные формы централизованного планирования и государственной собственности, Корея, подражая Японии, создала условия, благоприятные для функционирования крупных конгломератов (чеболей), Тайвань, где государству принадлежали мощные компании, как и остальные «тигры», придерживался политики торгового протекционизма, защищая национальную экономику.

Как правило, в этих странах были харизматические лидеры автократического толка. Ли Куан Ю в Сингапуре стал творцом маленького государства мирового класса Другие автократы, в том числе генерал Сухарю, который правил Индонезией с процветающей системой кумовского капитализма, добились меньших успехов. Премьер-министр Малайзии Махатхир Мохамад, который очень болезненно относился к колониальному прошлому своей страны, был весьма влиятельным националистическим лидером.

Я встречался со многими из этих лидеров, хотя не могу похвастаться близким знакомством с кем-либо из них. Чаще всего мне приходилось общаться с Ли Куан Ю — последний раз это произошло в 2006 году. Он неизменно производил на меня впечатление, хотя нам не всегда удавалось поговорить с глазу на глаз. Впервые мы встретились, когда Джордж Шульц пригласил его в пресловутый клуб Bohemian Grove, где собирается избранное мужское общество, (Как-то раз журнал Time отправил туда женщину, переодетую мужчиной, чтобы та написала репортаж о таинствах клуба.)

Когда в мае 2003 года я встретился с доктором Махатхиром, который остановился в Blair House (особняк в центре Вашингтона для приема почетных гостей президента США), он оказался не таким грозным, как я ожидал. Если забыть о том, что он упрятал за решетку своего потенциального противника, министра финансов Малайзии Анвара Ибрагима, то Мохамад вполне мог показаться вдумчивым и интересным собеседником. Анвар Ибрагим пользовался глубоким уважением тех. кто играл ведущую роль в сфере международных финансов. Полагаю, что вице-президент США Ал Гор выразил общее мнение, когда в 2000 году осудил «пристрастное судебное разбирательство..., которое было насмешкой над международными нормами правосудия». Невозможно представить, чтобы такие грубые политические методы использовались в США даже во времена самых острых разногласий.

Когда министры финансов и председатели центральных банков стран «Большой семерки» посетили Таиланд в 1991 году и для нас устроили экскурсию по роскошному дворцу, я все время искал следы Анны Леоноуэнс. легендарной английской учительницы, которую в XIX веке пригласили заниматься с детьми короли Сиама — так назывался в те времена Таиланд. Один из потомков монарха, король Пумипон Адульядет, правит страной уже более 60 лет. Роль, которую играет в Таиланде монархия, произвела на меня неизгладимое впечатление. Юридические полномочия короля Пуми-пона туманны, однако народ боготворит монарха, видя в нем нравственный авторитет. Когда в сентябре 2006 года страна зашла в тупик и это привело к военному перевороту, король сгладил остроту ситуации, появившись перед телекамерами с лидером переворота, командующим армией Сонтхи Буньяраткалином.

Поначалу лидеры этих авторитарных правительств довольно успешно возрождали разрушенную экономику. Благодаря субсидиям и ограничению импорта в 1970-е годы объемы экспорта из Восточной Азии возросли, а уровень жизни повысился. Несмотря на непродуктивное использование ресурсов и неэффективность плановой и нвазиглановой экономики, в этих странах наблюдался определенный прогресс. Однако развитию экономики препятствовало вмешательство государства — оно лишало ее гибкости и ограничивало возможности роста. Чтобы избежать застоя, восточноазиатские «тигры» устранили часть барьеров для внешней торговли и к 1980-м годам практически покончили с субсидиями, которые душили конкуренцию. До этого без субсидий обходились лишь отрасли, ориентированные на экспорт.

Производители экспортной продукции успешно конкурировали на международных рынках — заимствованные у развитых стран технологии, повышающие производительность, в сочетании с низкой заработной платой обеспечивали высокую доходность. Компаниям, ориентированные на экспорт. все же приходилось повышать зарплату, чтобы привлечь рабочую силу для выполнения стремительно растущих заказов. Это заставляло отрасли, обслуживающие внутренний рынок, тоже повышать зарплату, чтобы удержать рабочих. В результате уровень жизни рабочих в Восточной Азии заметно вырос.

В 1981-е годы помимо экспорта продукции в развитые страны «тигры» начали торговать друг с другом. Узкая специализация почти всегда приводит к повышению мастерства и производительности работников. Это особенно ощутимо, когда конкуренты находятся рядом и затраты на транспортировку невысоки. По мере того, как их рынки труда становятся более стесненными, а заработная плата растет, «тигры» уступают преимущество в производстве трудоемких товаров более дешевым конкурентам в Азии, Латинской Америке, а в последнее время и в Восточной Европе. К счастью, добиваясь конкурентоспособности, «тигры» всегда придавали огромное значение образованию. Это позволило Восточной Азии переключиться на более сложные продукты: полупроводники, компьютеры и широкий ассортимент высокотехнологичных товаров, которые приносят высокую прибыль на международном рынке. Капитал и хорошо подготовленные трудовые ресурсы позволили «тиграм» добиться доходов и статуса развитых стран.

Можно ли утверждать, что эти успехи достигнуты за счет остального мира, как считают в США и Европе? Ответ — нет. Расширение торговли — не игра с нулевой суммой. Вот уже более полувека глобальный экспорт и импорт растут значительно быстрее, чем мировой ВВП. Именно это происходило в случае «тигров», поскольку высокие таможенные пошлины и другие барьеры приводили к значительным различиям в стоимости производства, и в первую очередь в затратах на рабочую силу. По мере того как в результате торговых переговоров и развития транспорта и коммуникационных технологий ограничения снимались, производство перемещалось в Восточную Азию и Латинскую Америку, а их реальные доходы росли. При этом США и другие развитые страны все более специализировались на концептуальных продуктах и интеллектуальных услугах, которые высоко ценятся на рынке. Так. в США доходы в сфере финансов и страхования выросли с 3.0% ВВП (1953 год) до 7.8% (2006 год), а доходы от производства за тот же период заметно снизились. В главе 25 я остановлюсь на причинах и последствиях таких перемен в Соединенных Штатах.