За два года Путин вместе с Илларионовым провел через Думу радикальную налоговую реформу, осуществил дерегулирование и добился частичной приватизации земли с очевидной целью сделать Россию полноправным участником глобальной экономики.

Однако после столь многообещающего признания капитализма Путин изменил свою позицию и взял курс на авторитаризм. Причиной, по-видимому, был страх, что Россией начнут управлять неподвластные ему рыночные силы. Прежде всего он опасался, что олигархи, прибравшие к рукам в 1990-е годы с согласия Кремля значительную часть производственного потенциала страны, используют свое богатство для уничтожения режима. В результате с 2003 года экономическая стратегия начала меняться. Избирательно применяя новые и существующие законы, Путин добился того, что огромная часть энергетических активов вновь оказалась под контролем Кремля. Основная движущая сила российской экономики — нефть и газ — все больше превращается в государственную собственность, сосредоточиваясь в руках таких принадлежащих или подконтрольных государству монополий, как газовый гигант «Газпром» и крупнейшая нефтедобывающая компания «Роснефть». Михаил Ходорковский, основатель «ЮКОСа». оказался в тюрьме, а активы компании были распроданы, причем одним из основных покупателей стала «Роснефть».

Не знаю, совершал ли Ходорковский преступления, в которых его обвиняют. Вместе с тем резкая смена курса Кремля и отказ от рыночного либерализма явно разочаровали Илларионова, который вскоре стал публично критиковать своего босса. Он открыто назвал ретроактивные налоговые иски против «ЮКОСа», которые позволили «Роснефти» скупить его активы, аферой года.

Путин — выходец из КГБ, воспитанный коллективистским обществом, вряд ли глубоко понимает, как работает свободный рынок. Выбор Илларионова в качестве экономического советника означает, что Путина привлекают очевидные успехи капитализма в обеспечении высокого уровня жизни. Однако у него, похоже, капитализм ассоциируется с ельцинской анархией, а не со стабилизирующей силой невидимой руки, о которой писал Адам Смит. Впрочем, сомневаюсь, что Путин вспоминает про Адама Смита. Захват нефтегазовых ресурсов России и двухдневное прекращение поставок природного газа на Украину и в Западную Европу в январе 2006 года, скорее всего, были нацелены на восстановление международного статуса России.

В этой истории примечательно то, что Илларионов занимал свою должность на удивление долго. Конечно, в итоге его освободили от обязанностей представителя президента в «Большой восьмерке». В 2005 году он ушел в отставку, заявив, что Россия больше не является свободной страной. Однако длительность пребывания Илларионова в Кремле может свидетельствовать о привлекательности капиталистической парадигмы для Путина Его непоследовательность в отношении полного отказа от ельцинской демократии наглядно проявляется в разговоре, о котором упомянул бывший лидер Советов Михаил Горбачев в радиоинтервью в 2006 году. Он вспомнил, как Путин заявил, что «рост влияния мафиозных группировок и подобных им элементов превращает выборы в сделку». Это плохо, сказал Путин, «потому что невозможно обеспечить демократию и бороться с преступностью и коррупцией, когда преступные элементы проникают в правительство»[52].

Повернет ли Путин в сторону демократии, если с преступностью и коррупцией будет покончено, или он просто ищет аргументы в пользу авторитаризма? Похоже. Горбачев склоняется ко второму варианту, хотя российская экономика при Путине в значительной мере сбросила кандалы централизованного планирования, что говорит о повышении степени свободы[53].

Путин ведет себя так, словно верит, что свободный рынок пойдет на пользу российской экономике. Но при этом он явно убежден, что лишь государственный контроль над основными энергетическими активами предотвратит посягательства олигархов на «драгоценности короны». Понятно, что эти драгоценности намного подорожали, поскольку после 1998 года цены на нефть и газ выросли в несколько раз.

Утратив военную мощь Советского Союза времен холодной войны, Рос-сия в начале XXI века стала играть менее заметную роль на мировой арене. Украина. Грузия и другие бывшие республики Советского Союза вышли из-под ее контроля, Возможно, именно поэтому Путин, выстраивая свою стратегию, решил использовать средство, которое во многих отношениях куда эффективнее армии, — доминирующую позицию на мировом рынке энергоносителей. Военная мощь СССР сдерживалась ответными действиями Соединенных Штатов. Однако если Россия вздумает использовать в качестве экономического или политического оружия природный газ. ей не грозит массированный контрудар. Поскольку Россия является основным поставщиком газа в Западную Европу (и страны так называемого ближнего зарубежья, в частности на Украину), ее позиции на рынке практически неуязвимы. Кроме того. Россия стала крупным участником мирового рынка сырой нефти, хотя здесь ее рычаги не так действенны, как на рынке природного газа, — ведь монополизировать запасы нефти не так-то просто.

Подозреваю, что реакция Запада на переговоры «Газпрома» с Украиной о повышении цен на газ привела Путина в недоумение — когда он попробовал прибегнуть к угрозам в советском стиле и дело закончилось непродолжительным прекращением поставок газа, эти шаги встретили всеобщее осуждение. Разве капиталисты не назначают такую цену, которую позволяет рынок, и не используют экономическое преимущество для извлечения прибыли? Кроме того, он ведь всего-навсего лишил Украину субсидий, которые Россия предоставляла годами, а связанные с этим перебои в поставках газа в Западную Европу были допущены по оплошности. Разве Вандербилт или Карнеги в США XIX века поступили бы иначе? Полагаю, да. Настоящие капиталисты, которые заботятся о долгосрочной прибыльности, пошли бы на постепенные изменения во имя добрых отношений с клиентами и максимальных прибылей в будущем. Хотя кажется, что с тех пор. как Россия перекрыла газ, Украина стала более восприимчивой к российской политике в отношении ближнего зарубежья, потребителей из Западной Европы этот случай заставил искать альтернативу российским поставкам, в первую очередь сжиженному природному газу и энергоносителям, поставляемым по трубопроводам. Едва ли это пойдет на пользу долгосрочным интересам России.