– Передайте ей от меня тоже привет. – Эрик подумал минутку. – Или я могу поехать в больницу и сказать ей «привет» лично, а заодно проведать своих пациентов.

– Да, это вы можете сделать. Но держитесь подальше от «Фейсбука» – иначе пиши пропало. Вы меня поняли?

– Да, – ответил Эрик, заводя машину и трогаясь с места.

Эрик подъехал к больнице к концу рабочего дня, когда дороги были загружены сильнее всего. Он остановился у въезда на парковку и сунул свое парковочное удостоверение в турникет, но тут из будки вышел охранник и замахал руками.

– Сэр! Сэр! Этот турникет только для врачей!

– Это я, Боб! – крикнул ему Эрик, высунувшись в окно.

– О, доктор Пэрриш, простите. Я не узнал вашу машину. Купили новую?

– Не совсем. – Эрику было не до объяснений, но Боб вдруг разулыбался.

– Эй, а вчера-то вечером там, у торгового центра – вот вы дали! Мы все гордимся вами!

– Спасибо, – ответил Эрик с улыбкой.

Шлагбаум поднялся, и он проехал внутрь, на свое место, и заглушил мотор. Выйдя из машины, закрыл ее и пошел вниз по дорожке, ведущей к главному зданию больницы. Из дверей как раз в этот момент хлынул поток сотрудников больницы, врачей и медсестер, и Эрик шел против течения. Уже на полпути к дверям он обнаружил, что на него все смотрят – его появление вызвало довольно бурную реакцию. Кто-то показывал два пальца – знак победы, кто-то улыбался, кто-то поднимал вверх большой палец, но были и такие, кто хмурился и отворачивался при виде него. В глазах одной из медсестер он прочел почти ненависть. Он надеялся, что все-таки большинство сотрудников больницы достаточно хорошо его знают и доверяют его репутации, чтобы понимать, что он не мог никого убить, но, видимо, нашлись и такие, кто был недоволен тем, что он защищает убийцу юной девушки. А может быть, и подозревали в убийстве его самого. Эрик старался не опускать голову. Вдруг он увидел, что Кен Шу, одна из его коллег из отделения онкологии, проталкивается к нему.

– Эрик, господи, я видела, что случилось в торговом центре! То, что ты сделал – это настоящий подвиг! Этот молодой человек – он твой пациент? Он же мог тебя убить!

– Да ладно, со мной все в порядке, мне ничто не угрожало, спасибо, – сказал Эрик с благодарностью, хотя больше всего ему хотелось сейчас продолжить свой путь.

– Я хочу, чтобы ты знал: я на твоей стороне, и мы знаем про эту историю с твоим отстранением. Я не верю ни в одну из гадостей, которые они говорят, – это просто отвратительно! Очень трудно людям, которые не в теме, понять, что такое врачебная тайна. Полиция, давление, все такое… Но они все равно ничего не добьются!

– Точно. Но мне нужно идти, есть дела. Так что до свидания. Еще раз спасибо. – Эрик пошел вперед, слыша, как вокруг перешептываются и оживленно переговариваются работники больницы.

– Доктор Пэрриш! – Перед ним возникла группка медсестер, и одна из них испуганно вскрикнула и прикрыла рот ладонью. – Вы так классно показали себя вчера вечером! Продолжайте в том же духе!

– Спасибо, – отозвался Эрик, заходя в длинный коридор со стеклянными стенами, с обеих сторон украшенными рекламными постерами больницы, который вел непосредственно в здание.

Он весь подобрался, когда увидел, что навстречу ему шагает Моррис Брекслер, взгляд которого не предвещал ничего хорошего.

– Эрик, ты прямо звезда новостей. Такой жуткий тарарам устроили из всего этого! Разумеется, мы на твоей стороне на все сто процентов. Моя жена в восторге, что ты спас от взрыва «Нейман Маркус».

Эрик выдавил из себя улыбку:

– Да, благодарю.

– Я очень удивился, когда услышал, что тебя временно отстранили от работы, хотя на самом деле, я думаю, – это правильно. Слишком много отвлекающих факторов. Ты ведь, наверное, без конца встречаешься с адвокатами и представителями властей, ну все такое.

– Да, приходится, – Эрик не мог понять, с чего Моррис проявляет такой повышенный интерес к его делам.

– Как долго тебя не будет? Неделю, две?

– Я не знаю. А что?

– У нас в следующую среду будет заседание Комиссии по лекарственным средствам. Если ты не забыл – мы должны голосовать по «Ростатину».

– Ох, точно. – Теперь Эрик понимал, что Моррис беспокоится о том, как бы получить его голос. Видимо, на кон было поставлено слишком многое. – Я уверен, что смогу проголосовать по имейлу, если понадобится. Я отправлю письмо Майку и разошлю копии всем членам комиссии.

– Нет, так нельзя. Я уже говорил с Майком: ты должен передать свой голос.

– Что ж, тогда я передам свой голос. Я скажу Майку.

Моррис нахмурился.

– Эрик, я присылал тебе дополнительные материалы об этом лекарстве. Я послал тебе все данные, которые ты просил. Но я не получил от тебя никакого ответа. Ты получал информацию?

– Наверное, она есть на почте, но у меня сейчас нет доступа к почтовому ящику.

– Еще я могу связать тебя с одним из представителей фирмы, Кларком Йошидой. Он очень знающий и может ответить на любой вопрос, который у тебя возникнет. Я знаю, ты сейчас очень занят, но он подстроится под тебя. Вы можете обсудить это все за ужином.

– Спасибо, но нет. – Эрик пытался не засмеяться. Большинство докторов делают все возможное, чтобы избежать встречи с представителями фармацевтических фирм, а Моррис пытался отправить его на свидание с одним из них.

– Эрик, я хочу, чтобы ты сохранял непредвзятость.

– Если ты хочешь узнать, не изменил ли я свое мнение, то нет, не изменил. Мы должны отклонить это средство. – Эрик хотел уже закончить этот разговор. – Это не первый раз и, скорее всего, не последний. А я – вполне лояльный оппонент.

Моррис нахмурился:

– Я надеюсь, ты передумаешь, когда прочитаешь свою почту.

– Спасибо, но мне пора идти. Увидимся. – Эрик пошел дальше навстречу толпе. Ему вслед раздавались подбадривающие выкрики, выражения поддержки, кто-то хлопал его по плечу. Эрик старался не обращать внимания на косые взгляды и поджатые губы тех, кто его не поддерживал. Он с трудом мог поверить, что люди искренне считают его способным на убийство, но тем не менее были и такие. Газеты ежедневно печатали подобные истории, и он сам знал, что под маской добропорядочного гражданина и хорошего семьянина может скрываться психопат-убийца.

Он вошел в лифт, когда все из него вышли, и нажал кнопку этажа, на котором располагалось его отделение. И понял, что сделал это совершенно рефлекторно – как делал каждый день последние пятнадцать лет. Он понимал, что, возможно, не должен сейчас находиться здесь, ведь статус его был на данный момент весьма неопределенным. И все же он хотел узнать все про своих пациентов – неформально, посмотреть, не нужно ли что-нибудь сделать в отделении, а потом спуститься с приемное отделение и увидеть Лори.