– Починка старых ведер, кузнечных мехов, зонтов! – заорал лудильщик в дырявом берете, когда они подошли к улице Мишаль.

В углу двора, заваленного мешками с гипсом и бревнами, стояли, словно на посту, Святой Николай и Святая Роза Лимская, сработанные из какого-то белого с желтоватым отливом материала. Над потрескавшейся дверью висела табличка:

Мишель Форестье

Скульптор-формовщик

Имитация мрамора, гипс, древесина

Виктор и Жозеф вошли и увидели двух подростков, которые переносили от стеллажа к ящику статуэтки разного размера под присмотром парня, развалившегося на соломенном тюфяке.

– Здравствуйте, вы здесь главный? – обратился к нему Виктор.

Тот поднялся. Если густые светлые волосы и делали его слегка похожим на ангела, то атлетическое сложение и грязный халат скорее подошли бы грузчику. Он внимательно смотрел на гостей, поглаживая выбритый подбородок.

– Хотите сделать заказ?

– Нам посоветовали обратиться к Архангелу.

– Это меня так называют.

– Говорят, вы рыбак.

Парень улыбнулся.

– Архангелы никогда не грешат[211]. А если серьезно, то мне и правда нравится посидеть с удочкой в свободное время. Хотя я кручусь тут, как белка в колесе. И от пустых разговоров мои доходы не увеличатся.

– Мы пришли к вам от мадам Лезюер.

– Вот как? И что же? – Он повернулся к подмастерьям. – Пошевеливайтесь, ребята, надо подготовить еще три заказа на доставку. Арман, осторожнее, не поломай! Этих пострелов надо все время подгонять, – снова обернулся к Виктору и Жозефу Архангел. – Если они будут прохлаждаться, наш хозяин, фабрикант из Бондье[212], будет очень недоволен.

Увидев удивленные лица Виктора и Жозефа, он пояснил:

– Он продает статуи в лавке на улице Сен-Сюльпис, где я вкалываю бо́льшую часть недели, и направляет ко мне мальчишек, чтобы я их обучал. Когда работа закончена, они ее упаковывают. Итак, что там хотела Аделаида?

– Она рассказала нам историю о чудо-карпе. Вы тогда еще сказали, что его, должно быть, стащили с лотка торговца рыбой…

– Да, помню. Конечно, так и было, иначе где этот босяк мог выудить такой отменный экземпляр, неужто в Сене? Если б я устроился на Новом мосту, то поймал бы только какую-нибудь мелюзгу. Правда, в Марне водится неплохая рыба, но карпов там все равно нет!

– Вы знаете этого бродягу?

– Бренголо? Его знают все! Он вечно слоняется тут, ищет, чем поживиться. В последний раз я видел его дней двадцать назад и даже позволил переночевать здесь две ночи. Он, конечно, пьяница и пустозвон, но неплохой человек.

– Где же он живет?

Архангел покачал головой:

– Этого вам никто не скажет. Бренголо из тех, кому не сидится на месте!

– А вы не знаете, где тут какой-то заброшенный дом? – спросил Жозеф.

– Ну и любопытны же вы! – присвистнул Архангел. – Это недалеко от улицы Корвизар. В один прекрасный день он рухнет, и наверняка будут жертвы, потому что ребятня играет там в жандармов и воров, а молодые парни и девчонки – в зверя с двумя спинами[213]. Там повесили табличку: «Частная собственность, вход запрещен, за нарушение – штраф», но все бесполезно. Поскорее бы его снесли! Поговаривают, в лачуге обитает привидение, а ночами там видели болотные огни. Ну вот что, господа, – Архангел смотрел уже сердито, – если вам охота поболтать, я буду свободен завтра в этот же час, а теперь мне надо работать. Я как раз начал обтачивать ствол липы, из которого выйдет херувим, не хуже, чем у Микеланджело, и возьмусь за него, как только Арман и Гастон помогут мне отлить ноги и туловища еще нескольких святых. А самое приятное я оставил на вечер: буду отливать с натуры обворожительную девушку…

– Это как, с натуры? – удивился Виктор.

– Очень просто! Намажу ей кожу смесью гипса и масла.

– Но она же задохнется! – воскликнул Жозеф.

– Ничего подобного, – успокоил Архангел. – Как только смесь высохнет, я выну ее из формы, как пирог, а в оболочку залью специальный состав. Мне заказал ее не служитель культа, а один богач, что торгует заморскими фруктами. Это дело требует особого мастерства, но зрители до двадцати лет на сеанс не допускаются! – И Архангел наградил пинком Армана, который подслушивал разговор.

– Я читаю ваши мысли, Жозеф. Ответ – нет. И потом, на решетке висит замок.

Они уже некоторое время шли по улице Корвизар, пытаясь найти заброшенный дом, когда начался страшный ливень.

– Взгляните-ка сюда! В эту дыру легко пролезть!

Виктор взобрался на каменистый пригорок, надеясь увидеть объект их поисков. У него внезапно закружилась голова, и он почувствовал, что теряет равновесие. Ему стало не по себе, этот дикий заросший сад пугал его, тут, казалось, витали странные видения. И он подумал, что, как ни велико его желание найти и расспросить бродягу, лучше будет как можно скорее покинуть это неприятное место.

Жозеф же проявлял невиданный энтузиазм. Он забыл свои страхи и представлял себя членом экспедиции доктора Дэвида Ливингстона[214], мужественно шлепая по грязи и сражаясь с кустарниками. Он чувствовал себя первооткрывателем неизведанных территорий и каждые два метра устанавливал воображаемый флаг. Жаль только, он не прихватил с собой мачете… Лишь начавшийся ливень охладил его пыл, и он повернул обратно.

Выбраться из зарослей кустарников было нелегко, и Виктор выбранил себя за тягу к приключениям. Хорошо еще, тут нет жандармов, и никто не может обвинить его в нарушении неприкосновенности частного владения.

– Я считаю, надо прекратить поиски этого… как его, Бренголо, – сказал он напарнику. – В конце концов, даже полиция не может определить, было это самоубийство или убийство… Я слишком увлекся интригующей версией, согласно которой Александрину Пийот убили из-за коробочки, в которой она хранила миниатюрную книжку….

– А мне кажется, это весьма правдоподобно.

– Всего лишь гипотеза. Возможно, старьевщица кому-то продала или подарила книжечку. И повесилась по каким-то одной ей известным причинам.

– Вчера вы были более решительно настроены. Что это с вами, я вас не узнаю – делаете шаг вперед, и тут же пятитесь назад!

Они дошли уже до проспекта Италии. У лавки фермера какой-то бродяжка напевал дрожащим голосом: