Жозеф хотел было вложить листочки обратно в «Планеты и их влияние», но передумал. Раз уж он не нашел коробочку из-под мигренина, так хотя бы принесет Виктору этот документ.

Модест Шамлан великодушно отпустил свою помощницу пораньше – симптомы ее недуга были ему хорошо известны по собственной супруге.

Пройдя по улицам, освещенным лучами закатного солнца, Люси Гремий почему-то чуть не заблудилась и только в сумерках добралась до квартала «Деревня будущего», созданного около сорока лет назад неким Шовло[206]. Он назвал улицы и переулки нового квартала в честь побед, одержанных Францией в войне с Италией в 1859 году, а также в честь национальных героев и завоеванных территорий. Люси Гремий с трудом отыскала в свете масляных фонарей табличку с надписью «Тупик Лабрадора» и свернула туда.

Жан-Пьер Верберен сидел за столом, разложив на нем головку сыра и свежий багет и наливал себе бокал вина. Он изучал рекламную брошюру, где рабочим и пенсионерам предлагали жилье за скромную сумму в девятьсот девяносто пять франков. Домик площадью не больше двадцати пяти квадратных метров нужно было обустроить самостоятельно. В смету входили лишь каркас здания и крыша ценой восемь франков за метр. Там, где была глинистая почва, как в случае Верберена, владевшего кусочком земли на окраине Жантийи, советовали ставить фундамент на слой песка. Жан-Пьер совсем запутался в подсчетах, когда услышал стук в дверь.

Увидев незваную гостью, он собирался уже захлопнуть дверь, но девушка его остановила:

– Мсье Верберен, не бойтесь, я вас не съем! О, вижу, вы ужинаете, простите…

– Ничего страшного, садитесь, пожалуйста! – и он смущенно протер ладонью плетеный стул.

– Красиво! Сами сшили? – воскликнула она, показывая на кресло, прикрытое покрывалом из разноцветных кусочков ткани.

– Это Монетт, моя жена. Она пришивала по лоскутку каждую неделю, приговаривая, что, когда покинет меня, мне нужно будет лишь пересчитать лоскутки, чтобы узнать, сколько дней она боролась с болезнью.

– Мне жаль. И вы пересчитали?

– Нет, я и так никогда не забуду: девяносто два дня. Я сохранил восемь лоскутков, которые она не успела пришить. Она была уверена, что не проживет больше ста дней.

Люси было очень жаль его, и она стала лихорадочно искать повод сменить тему. Тут ее взгляд наткнулся на брошюру.

– Хотите построить себе домик?

– Да, у меня есть небольшой клочок земли и кое-какие сбережения, и вот теперь, когда образовалось достаточно свободного времени… Это, конечно, не бог весть что, но меня устроит и такой. Здесь все обветшало, да и сосед мне не нравится – бывший мясник, пристрастился к выпивке…

– А вы сможете сами справиться со строительством?

– Думаю да. Монетт говорила, у меня золотые руки, я ведь сам сделал здесь всю мебель.

– Вам можно только позавидовать!

– У вас руки не хуже, вы отлично стрижете…

– Знаете, я ведь пришла поговорить с вами о той рекламной карточке, которую ваш друг…

– Бренгар, Жан-Батист Бренгар по прозвищу Бренголо. Да, он использовал ее как закладку.

– Мой жених, капитан Альфонс Баллю из военного министерства, тоже носил с собой такую карточку. Он исчез неделю назад, и… Конечно, вряд ли такое возможно, но… я подумала… а вдруг ваш друг с ним подружился. Мне больше некуда обратиться.

Жан-Пьер Верберен поджал губы и с сомнением покачал головой.

– Вряд ли. Бренголо не из тех, кто захаживает в министерства. Я сказал, что он путешественник, но на самом деле он обычный бродяга. Живет одним днем и спит под открытым небом.

Вопреки его предположениям, Люси Гремий эта новость не обескуражила.

– Ну и что! Это все глупые предрассудки! Бывает и так, что люди из разных слоев общества сходятся…

– Пожалуй, у этих двоих есть нечто общее: Бренголо тоже бесследно пропал.

– Вот видите! А где он живет?

– Когда мы в последний раз виделись, он обитал в заброшенном доме недалеко от улицы Корвизар.

– Почему бы нам не пойти туда вместе?

– Прямо сейчас?!

– Может, завтра?.. Нет, лучше в воскресенье, у меня выходной. А сейчас знаете что? Я бы с удовольствием съела бутерброд с камамбером, я очень проголодалась!

Жан-Пьер засуетился, доставая тарелку, а Люси тайком за ним наблюдала. Ее умиляла его застенчивость, ей нравилось его выразительное лицо, коротко стриженные волосы, серебристым венчиком обрамлявшие макушку, добрые карие глаза с морщинками вокруг них. В конце концов, не такой уж он и старый. И Люси представила себе, как он вручает ей ключи от кукольного домика, покрашенного в яркие цвета, в точности как на странице брошюры, лежащей на столе. Жан-Пьер что-то говорил, но она, погрузившись в мечты, слушала его рассеянно.

– Это сборник «Песнь нищих». Бренголо имеет обыкновение избавляться от книг, как только их прочтет. Но эта была для него особенной, он ею дорожил… А вы читали Жана Ришпена?

– Не говорите мне, что не получали «Двух сфинксов» Абеля Эрмана[207], эта книга вышла еще в начале месяца!

– Сожалею, мадам де Салиньяк, но из двух экземпляров, что у нас были, оба уже проданы. Я закажу еще один специально для вас, только наберитесь терпения, – заверил ее Виктор.

Кэндзи тихонько улизнул, и, как нарочно, покупатели сплошным потоком потянулись в книжную лавку «Эльзевир». Матильда де Флавиньоль назначила здесь встречу Хельге Беккер, с которой собиралась отправиться на соревнования велосипедистов. Они все не уходили, и Виктор уже терял терпение, а тут появилась еще и графиня де Салиньяк со своими претензиями, а следом – какой-то любитель средневековых романов.

– Я недавно встретила мадам Легри: она была на велосипеде! Итак, она тоже не устояла перед «механическим волшебником», как называют его журналисты? – поинтересовалась Матильда де Флавиньоль.

– О да, я ее учу, – закивала фрейлейн Беккер, – и она очень одаренная ученица.

– Но костюм! Это же неприлично! – пробормотала графиня де Салиньяк. Она не скрывала своего презрения к юбке-брюкам, в которую наряжалась Хельга Беккер.

– Зато практично, – парировала та. – Хотя, не спорю, такая одежда больше подходит молодежи, чем нам. Кстати, я где-то читала, что самому юному велосипедисту Франции всего три года, он живет в Лиможе, а его отец – глава национального общества велосипедистов. Этот ребенок настоящее чудо! Он увлекается еще и греблей, и управляется с лодкой даже лучше, чем с велосипедом!

– Интересно, а ходить он при этом научился? – с иронией поинтересовался любитель средневековых текстов.