— Тонио?

— Грегори! — простонал он.

Касс еще некоторое время зажимала рану, потом отпустила ее на миг, чтобы стащить с себя майку и сделать из нее повязку.

— Погоди, не все сразу! — воскликнула она. И в ту же секунду осознала, что если он сейчас умрет, то и для нее все будет кончено, потому что она любит его всем сердцем.

Антонио лежал на животе, повернув голову набок, и с трудом приоткрыл глаза, полные ярости и боли.

— Ничего страшного, — прохрипел он. — Дай мне встать. Я ее убью!

— Нет! Это моя сестра, и ты не посмеешь этого сделать, пусть даже она одержимая!

— Но ведь она забрала детей! — выкрикнул Антонио и охнул от боли.

Касс зажимала ему рану. Голова раскалывалась, в ушах звенело, и она ничего не соображала. Дети! Вдруг они погибли? Изабель явно собиралась прикончить и Антонио, и его брата. Убьет ли она Трейси? И Касс?

«Покой — это смерть!»

— Как нам остановить ее? — прошептала Касс в отчаянии. Ее сердце разрывалось на части. Она боялась за Трейси. Но еще сильнее боялась за детей и за Антонио.

Антонио не ответил на ее вопрос.

Касс заглянула ему в лицо и увидела, что он потерял сознание. А ее внезапно охватил гнев. Черт побери, ей не обойтись без помощи! Нашел время вырубиться!

Но уже в следующую минуту Касс со слезами на глазах раскаялась в своем гневе. Изабель по-прежнему старается отравить их разум, она делала это с той самой минуты, когда они оказались в «Каса де суэньос»! А может, это началось раньше, еще когда Трейси привезла Антонио на званый обед в Белфорд-Хаус?

Насколько тяжела его рана? И что с Грегори?

Касс осторожно попыталась приподнять майку, но оказалось, что она прилипла к ране с коркой свернувшейся крови. Наверное, это можно считать добрым знаком. В аптечке еще оставались бинты. Касс перевяжет рану, оставив майку вместо тампона. А потом… потом отправится искать сестру.

Нет. Не сестру. Изабель.

Касс наскоро перевязала Антонио и вышла к Грегори. Зрелище было жуткое. Он весь был изранен с головы до ног, и она просто не знала, как к нему подступиться; А кроме того, Изабель где-то прячет детей и заставляет Трейси плясать под свою дудку. Касс вовсе не хотела бросать Грегори без помощи, однако у нее не оставалось выбора. Прежде всего ей следовало спасать детей.

Ей все труднее было бороться со страхом. К этой минуте все обитатели «Каса де суэньос» так или иначе пострадали от руки Изабель. Напрашивался вывод, что следующей жертвой будет она сама.

Но ведь должен быть какой-то способ обмануть ее! Обмануть и уничтожить!

Касс медленно выпрямилась, стараясь унять нервную дрожь, и прислушалась. Тишина. Не было слышно даже цикад в саду. Только мертвое молчание кастильской ночи. Она провела языком по пересохшим губам. Наверное, это был самый жуткий момент в ее жизни. Когда проклятый кошмар становится явью. Вернувшись в дом, она остановилась возле Антонио и снова обратилась в слух.

Ответом ей была тишина. Полная тишина.

— Где ты? — Касс хотела крикнуть, но ее голос вдруг превратился в хриплый шепот. — Где ты? — повторила она немного громче. — Где ты?

Никто ей не ответил.

Трейси скрылась в коридоре, ведущем к их спальням. Прежде чем соваться туда, следует вооружиться, ведь призрак наделил ее сестру дьявольской силой.

Касс остановила свой выбор на длинном осколке стекла, обмотав широкий конец остатками бинтов. Ее сердце отбивало бешеную дробь. Она старалась не думать, сумеет ли пустить в ход свое оружие, чтобы защититься. Освещенный холл быстро остался позади. Проклятие, почему Антонио не позаботился зажечь свечи и в коридоре?

Она невольно замедляла шаги, минуя каждую новую дверь — а вдруг Трейси выскочит оттуда из засады?

Вот и лестница. Касс было страшно подниматься, страшно идти навстречу тому, что — или кто — ждет ее наверху.

В библиотеке вовсю полыхал огонь в камине, и отблески его пламени, проникавшие во внутренний двор, немного освещали коридор на втором этаже. Касс тащилась со ступеньки на ступеньку, тупо повторяя: «Боюсь, боюсь, боюсь…» Это было сильнее ее.

На верхней площадке она задержалась и окликнула:

— Трейси!

Ей никто не ответил.

Касс судорожно сглотнула. Ее спальня находилась по левую руку, в самом конце коридора. Направо, возле лестницы, располагалась комната Трейси и еще одна пустая спальня. Куда ей пойти? Где искать Трейси?

Изабель может проходить сквозь стены, но не Трейси. Она не в состоянии просто взять и испариться.

Внезапно заскрипела половица — в ее спальне, куда она не заходила со вчерашнего дня. Касс застыла, обратившись в слух.

Медленно, шаг за шагом она двинулась к неплотно прикрытой двери, обмирая от ужаса при мысли о том, что может ждать ее внутри.

Сжав покрепче осколок и держа его за спиной так, чтобы можно было пустить в ход, она осторожно толкнула дверь.

Ее встретила непроглядная тьма, лишь несколько звезд сверкало в окне.

— Трейси! — шепнула Касс. Ее нервы были на пределе. Она чувствовала, что Трейси затаилась где-то здесь, совсем близко. — Это я, Касс! Я не хочу тебе зла! Я хочу тебе помочь!

— Тогда зачем тебе это стекло?

Касс подскочила от испуга. Трейси подобралась к ней так близко, что она почувствовала ее дыхание у себя на шее. Касс развернулась, подняв осколок. Трейси встала по другую сторону порога.

Они взглянули друг на друга, и Касс не узнала свою сестру. В ее глазах не было ни растерянности, ни страха — вообще никаких человеческих эмоций.

— Я хочу помочь! — прохрипела Касс.

Трейси не двигалась, она как будто даже не дышала, и Касс больше не сомневалась: ей не почудилось сходство с Изабель. Нет, черты Трейси менялись — медленно, неуловимо, как у опытного актера, вживающегося в роль. И в этот миг дверь в комнату захлопнулась, оставив их по разные стороны.

Касс с криком отскочила на середину спальни, к самой кровати. Она была в шоке. Как Трейси удалось захлопнуть дверь, не шевельнув и пальцем? А в замке громко щелкнул ключ. Нет! Это невозможно!

Касс с размаху налетела на дверь, но лишь убедилась, что ее заперли надежно.

А за спиной у нее так же резко захлопнулась оконная створка.

Касс обернулась, но никого не увидела. Трейси не умеет проходить сквозь стены, и это наверняка был сквозняк. Но словно в ответ на ее мысли захлопнулась вторая створка, а следом и створки на соседнем окне.

Тауэр. 8 июня 1555 года

Судя по тому, как менялся свет, проникавший в ее тесную камеру через узкое окно под самым потолком, прошло уже два дня. Изабель, окончательно побежденная страхом, неподвижно сидела на полу, на прогнившей соломе, едва замечая вонь, исходившую от пола, пропитанного мочой.