— Трейси!!! — Она снова набросилась на дверь.

За ее спиной громко зашелестел воздух.

Касс повернулась и прижалась спиной к двери, ожидая увидеть Изабель. Но вместо этого она обнаружила, что в камине появилось пламя. На ее глазах маленькие, слабые языки с невероятной скоростью превратились в жадного ревущего зверя.

Пока Касс соображала, откуда в камине взялись дрова и что это может означать, пламя выросло настолько, что дотянулось до ковра на полу. В следующий миг он тоже запылал.

— Трейси! — закричала Касс, ринувшись к двери. — Выпусти меня, умоляю!

— Нет.

Касс рухнула на пол, обливаясь слезами. Перед ней промелькнула вся ее жизнь. Похороны матери. Вечерний чай после школы с тетей Кэтрин. Долгие часы в комнате, посвященные новой книге. Трейси и бесконечная череда ее бойфрендов, сменявших одни другого, будивших в Касс смутную зависть, пока не появился Рик Теннант. Касс вспомнила, как впервые прижала к себе Алису — крохотное невесомое тельце. И как увидела Антонио на лекциях в «Метрополитен-музее» и полюбила его с первого взгляда.

Боже, как же она забыла? Что стало с Алисой и Эдуардо? А с Антонио?

— Чего ты хочешь? — выкрикнула Касс. — Черт побери, отвечай же, Изабель! Чего ты хочешь?!

— Ты знаешь, чего я хочу, — невозмутимо отвечала из-за двери Трейси.

Да, Касс знала.

Огонь охватил почти всю комнату и уже обжигал ей спину. Касс вскочила, но тут же осознала, что бежать ей некуда. Изабель собралась сжечь ее заживо. В точности так, как некогда сожгли ее.

У Трейси было такое ощущение, что она попала на поезд, который несется со скоростью сотня миль в час и стал совершенно неуправляем. Она хотела сойти с поезда. Она хотела, чтобы он остановился. Но поезд не тормозил, и у нее не было возможности покинуть его. Это было как сон. Жуткий, леденящий сон, длившийся и длившийся без конца. В таком сне человек обычно старается убежать от какой-то опасности, но ноги отказывают ему, и он затылком ощущает приближение смерти. Неужели это сон? Тогда Трейси хотела бы проснуться!

Кажется, это Касс, ее сестра, так кричит и зовет на помощь?

Но ее голос такой далекий, он едва слышен… наверняка это сон!

Сон… ночь… и эта женщина — Изабель…

Однако Касс все не умолкала. Трейси рассеянно уставилась на дверь и почувствовала, что пахнет паленым. В сознании всплыла мысль, что дверь необходимо открыть. Но вместо этого она развернулась и направилась к лестнице.

«Нет! — вдруг подумала Трейси, встрепенувшись от страха. — Я должна вернуться! Я должна выпустить Касс!»

«Нет! — возражал ей какой-то голос. — Все прекрасно, и ты должна идти вниз. Покой — это смерть».

Покой. Трейси на миг зажмурилась, вступая в непроглядную тьму коридора. Покой — это смерть. А ведь ей так нужен покой!

— Трейси!!! — кричала где-то наверху Касс.

Трейси споткнулась, однако ее ноги отказывались повиноваться и несли ее вперед. Страх стал еще сильнее, он напоминал, что нужно вернуться и помочь Касс.

«Нет. Все будет хорошо. Положись на меня!» — уговаривал голос. Наверное, это ее внутренний голос?

Ах, как бы ей хотелось положиться на себя! Господь свидетель, она хочет только мира и покоя. Так почему бы и не согласиться с этим голосом? Все равно ноги давно вышли из подчинения. Она не может управлять своим телом, она не может сойти с поезда…

«Положись на меня… Покой — это смерть…»

Монотонные холодные фразы несли в себе такой покой! По мере того как Трейси приближалась к холлу, ее страх ослабевал. Ну вот, она почти достигла цели. Надо только положиться на себя.

«Да! Положись на меня!»

Ласковый, чарующий шепот обволакивал сознание.

В холле едва теплились две последние свечки. Здесь царила почти полная тьма. Трейси склонилась над Антонио. Он лежал на полу и выглядел как мертвый. Тогда она обратила взгляд на разбитую дверь, перед которой так же неподвижно застыл Грегори.

Где-то на задворках сознания закопошилась мысль: «Как жалко!» И эта мысль снова разбудила страх, несмотря на то, что она двигалась к двери, зажав в руке длинный нож.

Нет! Трейси не хотела никого убивать!

«Положись на меня… Покой — это смерть…»

Страх притупился. Трейси шагнула вперед.

Грегори застонал. Он как бы услышал себя со стороны — хриплый чужой голос, полный боли. Неужели это ему так больно?

Черт побери! Боль переполняла все его тело, каждую клетку. Грегори заставил себя открыть глаза и сфокусировать взгляд на далеких звездах. Это помогло ему обрести память, и он охнул от испуга. Нет, не от испуга — от ужаса. Ведь он головой прошиб стеклянную дверь! Насколько глубоки его раны? Нет, он не хочет умирать! Черт бы побрал тебя, Изабель!

И где она шляется сейчас? Почему оставила его валяться на заднем дворе? Грегори замер от мрачных предчувствий.

Наверное, он получил рану в висок, и теперь кровь заливает ему глаза. Грегори машинально попытался вытереть кровь и подумал: куда запропастились все остальные? Его снова охватила паника.

Он кое-как сел, стараясь преодолеть острые приступы боли и беспамятство. Проклятие! Он действительно сегодня не в лучшей форме!

Немного отдышавшись, Грегори осторожно повернул голову, чтобы заглянуть в дом. И обмер.

Антонио лежал ничком посреди осколков стекла. Его спину охватывала повязка, насквозь пропитавшаяся кровью.

Господи, что с ним случилось? И где Касс?

Задыхаясь от слабости и боли, Грегори лег на живот и медленно, дюйм за дюймом, пополз к дому.

Вскоре он вынужден был остановиться, чтобы не потерять сознание. Грегори и не думал сдаваться, он просто нуждался в отдыхе, чтобы собраться с силами.

Инстинкт предупредил его, что приближается Изабель. От ужаса зашевелились волосы на голове. Он поднял взгляд.

Над ним стояла Трейси.

— Трейси… — с облегчением выдохнул он. Наконец-то кто-то ему поможет! Никогда в жизни он не испытывал такого счастья! — Слава Богу! Что с Тонио?

— Все будет хорошо, — отвечала она. — Положись на меня!

Ее странное, как бы неживое лицо и холодный, заторможенный голос моментально убедили Грегори в самом худшем.

Она улыбнулась. Женщина из детских кошмаров улыбнулась и занесла над ним нож. Грегори понял, что это конец.

— Нет!

Он еще пытался увернуться, но хищная сталь настигла свою жертву, и Грегори осознал, что на этот раз он проиграл окончательно.

А она снова вонзила нож по самую рукоять.

Антонио упорно боролся с охватившей сознание тьмой. Где-то не умолкал слабый сигнал тревоги, он не давал забыться, он звал скинуть с себя оцепенение я прийти кому-то на помощь.