В глазах Мэри она, в свою очередь, прочитала нежность и заботу, но решительное неодобрение любого насилия.

– Я согласна, – повторила Лилия, поворачиваясь к Бориславу. – Вы нанесёте ответный удар по семье Салахуддин. По тем, кто виновен в смерти моего брата. Но не по судьям и их семьям. Этих восьмерых вы не тронете.

Лилия сама была не в восторге от своего решения, но другого способа победить она не видела. Её должны бояться так же, как боялись отца. Необходим был по-настоящему решительный шаг, как сказал человек перед ней, и если этот шаг должен быть жёстче, чем всё, что предпринимали враги, так тому и быть.

– Простите, мы поговорим наедине? – спросила Мэри, и Борислав согласно кивнул.

Компания людей в чёрном отправилась к грузовичку химчистки, а Лилия осталась наедине с Мэри и Заком.

– Я понимаю, ты скорбишь по своему брату, но то, что они предлагают, это настоящее безумие.

– Всё так, – подтвердила Лилия. – Ты совершенно права.

– И ты всё равно отдашь приказ об уничтожении целой семьи?

– Семьи наших врагов. Они напали на Андреса, на Артура, напали бы и на меня, если бы осталась без охраны хоть на минуту. Они убили Арлетт, ту милую девушку, что едва успела выбраться из тюрьмы. Сама не могу поверить, что говорю такое, но я хочу, чтобы им стало плохо. Чтобы они пожалели, что решились на убийство.

– У меня есть целая банда, – ответила Мэри. – Люди Ирвинга справятся с подобной задачей и без отдела «Р».

– Прости, Мэри, но ты сама сказала, что вы слишком сострадательные для подобного дела. Вы как полиция для бедняков. Ни Вадим, ни Бернард не захотят участвовать в подобном.

– Я могу как-то отговорить тебя? Ты слишком много берёшь на себя. Ты не жестокий человек, я тебя знаю, ты очень милая и отзывчивая девушка.

– Может, в этом и проблема, – ответила Лилия. – Никто не боится милую и отзывчивую. Салахуддины потому и наняли убийц: что им может сделать какая-то простушка, лицо коллекции духов осени девяносто пятого?

– Тогда поручи Михалу действовать более жёстко. Я боюсь, что ты превратишься в монстра, если последуешь по этому пути.

– Ладно, – согласилась Лилия. – Но с семьёй наших врагов мы поступим как с врагами, не будем их жалеть.

Глубоко вздохнув, Мэри покачала головой. Ей не нравилось принятое решение, но и аргументы против этого закончились.

– Действуйте, – произнесла Лилия, подходя к Бориславу. – Пусть нашим врагам прилетит такая ответка, чтобы они пожалели о смерти Андреса и следующий, кто захочет нам навредить, десять раз подумал.

– Хорошо, – кивнул Борислав. – Всё будет выполнено в ближайшие несколько дней.

– И звоните мне когда нужно, не надо встречать на пороге дома.

Такси ожидало их неподалёку, и Лилия потянула Мэри за собой. Зак последовал за ними. Когда они загрузились в машину и включили кондиционер, Лилия спросила:

– Зак, вот почему ты был уверен, что в доме безопасно. Ты увидел фургон отдела «Р», убедился, что внутри сидят люди отца, которые успели проверить и дом, и старика.

Зак утвердительно кивнул.

– В следующий раз предупреждай меня, ладно? Не люблю оставаться в неведении, – после чего повернулась к Мэри и положила ладонь на её руку. – Я знаю, что ты не одобряешь такое, но мы должны выиграть эту войну, иначе смерть придёт не только за Андресом, но и за всеми нами. Ты же видела, как сильно нас ненавидят другие тхари. Проигрыш означает не потерю имущества, а окончание нашей жизни: никто меня в покое не оставит.

– Я понимаю… – произнесла Мэри, глядя Лилии в глаза. – Только пообещай, что всегда будешь со мной советоваться.

– Обещаю. Я всегда буду говорить с тобой обо всём, ты же знаешь. Но сейчас мне очень нужно то самое условие.

– Условие? – спросила Мэри.

– Условие победы. Если наша война выглядит как два человека, сидящих по шею в грязи, то я нырну, чтобы откусить противнику яйца.

– Я понимаю, – ответила Мэри, но по её внешнему виду стало понятно, что она на месте Лилии поступила бы иначе. Мэри предпочла бы проиграть войну, чем опускаться до уровня врагов.

Весь путь до аэропорта Лилия говорила лишь о том, насколько она оказалась слепа, чтобы не заметить, каким человеком был Эдуард. Дома он всегда вёл себя мило и доброжелательно, что совсем не вязалось со стилем ведения дел. Он тратил миллиарды на поддержание своей репутации в глазах как обычных людей, так и тхари. Мэри гладила её по голове, а Зак изредка одобрительно качал головой в ответ на вопросы.

Когда они поднялись на борт, Лилии позвонил Михал с удручающей новостью: двое человек из банды Мэри убиты, Чарльз Тауэр сбежал из заточения, а вызволил его не кто иной, как Рик Марч.

Но сейчас Лилию это не волновало: скоро всё перевернётся с ног на голову. Она будет действовать как Эдуард: жёстко и эффективно. Никто не устоит перед новой Лилией. Эта новая Лилия не нравилась ей самой, зато она умела побеждать. Сначала погибнет семья Салахуддин, а затем остальные члены коалиции, если откажутся склониться. Мэри, в свою очередь, сидела на телефоне и пыталась узнать, каким образом погибли её люди. Одновременно она обнимала Лилию и не давала ей слишком сильно погружаться в тяжёлые мысли.

Уже на следующий день поступила новость, которую Лилия ждала, но не была ей рада: из-за взрыва газа в особняке семьи Салахуддин погибли семь человек. Лилия не жалела ни одного из них: они отняли у неё Андреса и поплатились за свои поступки.

Старая Лилия умерла, на её место пришла новая: холодная и расчётливая. Пусть этот образ появится в голове у каждого, кто пытается с ней соперничать.

Особняк. Розовый какаду

Задача, которую Артур поставил перед собой, была самой сложной из всех, которые он выполнял до этого. Чтобы помочь Изабелле и вызволить Бартона из рук Тауэров, необходимо было проникнуть к ним в особняк и скрытно вытащить Чеда с территории. Провернуть такое казалось невозможным, поскольку каждый объект в посёлке окружали десятки камер наружного наблюдения, датчики движения, сканеры тепловых сигнатур и ещё больше охраны.

С другой стороны, за два года существования посёлка не было совершено ни одной попытки проникновения на частную территорию тхари, поскольку пятиметровый забор периметра считался неприступным. Вряд ли охрана будет готова к проникновению постороннего.

Дождавшись полуночи, Артур вышел с территории и двинулся по дороге направо, где располагался особняк Тауэров. На нём была рабочая униформа уборщика, одолженная у Кармакса, а поверх неё – непримечательная повседневная одежда. Идя по тротуару вдоль имений тхари, Артур походил на одного из наёмных работников посёлка. Достигнув особняка Чарльза Тауэра, Артур прошёл мимо, после чего двинулся дальше по дороге, которая изогнулась и вывела его к задней стене их территории.

В этом месте он заметил сразу две камеры, направленные вдоль забора крест-накрест, не оставляя ни одного пролёта ограды без наблюдения.

– А теперь самое сложное, – вымолвил Артур и направил микроволновый излучатель на одну из камер.

Некоторое время он держал излучатель включённым, пока не убедился, что микросхемы сгорели, после чего перемахнул через трёхметровый кованый забор и приземлился на другой стороне, среди плотного ряда кустарников и ярко-жёлтых цветов.

Через полминуты из задней двери особняка выбежал мужчина в деловом костюме и трусцой побежал туда, где прятался Артур.

– Попробуй вытащить и вставить обратно кабель, – говорил голос в рации на его поясе. – Обычно это помогает.

Кажется, охранники даже не подозревали, что камеру мог вывести из строя диверсант. Артур их понимал: только полнейший идиот будет пытаться влезть на территорию тхари. В особняке трудно что-то украсть, а если попасться, то в полицию никто звонить не станет: посадят в подвал и заморят голодом в лучшем случае.

Из кустов он наблюдал, как мужчина неловко карабкается по столбу, чтобы добраться до сожжённого механизма. Несколько раз он вытаскивал и вставлял обратно кабель, даже продул контакты, будто они могли окислиться.

– Не работает, – заключил он с недовольством.

– Я вызову ремонтника утром, – ответил голос в рации. – Возвращайся в дом и смотри не попадись на глаза старшему, он сейчас что угодно может сделать.

Как только охранник побежал обратно в дом, Артур сбросил верхнюю одежду,