Странное чувство проснулось внутри Лилии: будто она долгие годы жила в богатстве, созданном за счёт страданий других людей. Пользовалась благами «честного воровства», когда одна компания совершенно законным способом отбирает всё у другой. К Лилии и раньше приходили такие мысли, но она тщательно их изгоняла: намного проще жить, когда приказываешь голосу совести заткнуться. Награбленное, полученное по наследству, не считается награбленным.

– У нашей редакции заказали биографию этого человека: от рождения до становления великим бизнесменом и гуманистом. Разумеется, мы согласились: девятый государственный никогда не отказывался от работы, даже от самой трудной, а это был пустяк. Я поехал на встречу с нашим «меценатом», – последние слова Пафу заключил в кавычки средним и указательным пальцами.

– В тот день что-то произошло? – спросила Лилия.

– В тот день много чего произошло и много чего не произошло.

– Там был мой отец?

– О нет, до Эдуарда Келвина моя история ещё не дошла. Я пока рассказываю свою собственную историю. О том, почему я вдруг начал жить вот так, – старик развёл руки в стороны.

– Пожалуйста, продолжайте, – подбодрила его Мэри.

– Так вот. Нас наняли взять интервью у известного мецената Итана Леви, а затем написать о нём статью… В тот день я приехал в дом мистера Леви, даже не дом – дворец. И знаете, что я первым увидел? Машину Айлы Флорес, припаркованную напротив, это была молодая вертихвостка с нашего канала. Она решила меня обойти и всю работу сделать самой, но это не было её основной целью: она желала самого мистера Леви. Наверное, начиталась романов, где девушка из провинции приезжает в город и судьба сводит её с местным богачом… искры, ветер, любовь, пожар. Попроси она у меня разрешения отправиться к мистеру Леви, я бы ей уступил: в конце концов, мне и самому нравились такие романы. Сам занялся бы другим делом, к счастью, тот год был щедр на сюжеты. Но в тот день я разозлился. Взбежал по лестнице, охрана направила меня прямиком в кабинет, и там я увидел их.

Старик снова замолчал, но улыбки на лице больше не было. Так вспоминают о неприятных периодах жизни.

– Она его соблазняла? – спросила Мэри.

– Оказалось, наша молодая нимфа, олицетворение животной похоти, приехала на час раньше с целью совратить мистера Леви, чтобы он то ли женился на ней, то ли взял её в любовницы и превратил её жизнь в сахарную вату. У него на тот момент были жена и взрослые дети, но её это не остановило. Были ли такие времена, чтобы это могло остановить того, кто решил погрузиться в мечту любой ценой? Она надела свой самый откровенный наряд для этой встречи: платье с вырезом под правую ногу, грудь навыкат. Как вы уже догадались, интервью проходило не совсем обычно.

– Произошло что-то плохое? – спросила Лилия.

– Не знаю, какой план придумала для этой встречи Айла, но он был не очень удачным: она изо всех сил привлекала к себе внимание, а потом отказала, представляете? Сначала соблазнила, а затем отказала человеку, чей годовой доход позволял купить весь наш город.

На этот раз старик замолчал надолго, и Лилия покорно ждала, пока он снова соберётся с мыслями, чтобы продолжить свой рассказ. Видно было, что он долгие годы берёг свои знания для того, кто захочет их услышать.

– Не вижу в этом ничего преступного, – произнесла Мэри. – Я тоже иногда надеваю откровенные наряды, но вовсе не для того, чтобы покрутить хвостом, просто иногда хочется почувствовать себя красивой.

– Я всё понимаю, – ответил Пафу. – Она и в офис иногда заявлялась в таком виде, никто не воспринимал это за какой-то намёк и не набрасывался как дикий зверь. Но в день встречи с мистером Леви Айла вела себя недвусмысленно: роняла и поднимала ручку, кусала её, томно дышала, стреляла глазами, но и этого было мало. Кульминацией стал момент, когда она пролила воду на брюки мистера Леви. Наш меценат, не будь дурак, решил, что хорошо проведёт сегодня ночь, но не тут-то было: весь флирт Айлы мгновенно исчез. Может, это такая техника: сначала заинтересовать человека, а затем сделать так, чтобы он тебя добивался. Если честно, никогда не разбирался в психологических штуках. Вот только не работает это на людях с неограниченной властью – нельзя динамить персон такого уровня. Когда Айла отказала ему и мистер Леви вздумал её изнасиловать, она решила, что это война не на жизнь, а на смерть, и воткнула перьевую ручку мистера Леви ему в щёку. А тот достал её и всадил ей в горло. Всё на моих глазах. Тёмно-красное платье Айлы Флорес внезапно стало ещё более тёмным, с тех пор никто её не видел.

– Как это не видел? – спросила Лилия. – Она просто исчезла?

– Официально пропала без вести, полиция даже организовала формальные поиски, но никто не искал её всерьёз. Ноги унесли меня прочь из дома мецената, и несколько дней я прятался в близлежащем лесу, в заброшенном доме лесничего. Никто не собирался меня убивать, более того, человек мистера Леви предложил мне взятку, чтобы я забыл о той ситуации. Но я решил на этом не останавливаться и сделать так, чтобы весь мир узнал о преступлении Итана Леви. Я написал статью, где обвинил его в убийстве и выразил готовность дать показания в суде, но ни наш канал, ни один интернет-журнал не согласился её опубликовать. Мистер Леви был большой шишкой, поэтому никто не собирался с ним конфликтовать, тем более его прикрывал тесть: Виктор Видаль.

Это имя Лилии было знакомым – дом этого человека находился в посёлке совсем рядом с ними. Виктор был королём металлургии.

– С этого момента моя жизнь изменилась. Я решил разоблачить Видаля, накопал о нём столько грязи, что хватило бы слепить из неё второй Эверест, но и тут история повторилась: никто не захотел распространять информацию, собранную мной. Стоило только выложить её в интернет, как она тут же блокировалась, причём на любом сайте. Видимо, у тхари есть продвинутая система нейросетей, которая определяет степень неугодной им информации, и если она превышает какой-то порог, то мгновенно удаляется. С Виктора я перешёл на Генри Тауэра, помните его? Он умер в восемьдесят шестом.

Лилии было одиннадцать лет, когда умер отец Чарльза Тауэра. В то время у неё был лишь один сводный брат – Андрес. Эдуард повёл их на похороны, где произнёс прощальную речь. Лилия не знала этого человека, но по грусти в голосе отца понимала: тот очень сожалеет о смерти Генри, поэтому сама заплакала.

Во время всего разговора Пафу не переставал тереть велюровую обивку кресла на подлокотниках, в этих местах были жирные чёрные пятна.

– А затем я перешёл и на вашего отца.

– Много накопали? – спросила Лилия.

– Всё, – ответил старик. – Я много лет следил за ним, связывался со всеми, кто был причастен к его делам, собирал документы и коллекционировал улики. У меня есть сотни часов видеоматериала о его преступлениях. Да и не только его, обо всех тхари.

– Мой отец не был ангелом, он был суровым бизнесменом и совершил много ошибок. Но, несмотря на это, он был благородным человеком. Все это знают.

– Девочка моя, не верь всему, что говорят. У него лучшая репутация, потому что он выделял самые большие средства для её создания. Эдуард Келвин похищал людей, убивал, истязал, допрашивал и закапывал их живьём в гробах.

От таких обвинений Лилия начала злиться. Она уже знала, что её отец не был святым и участвовал во многих преступлениях, но это был перебор.

– Мой отец ненавидел насилие, – возразила Лилия. – Я его хорошо знала, если ему и приходилось нарушать закон, он это делал без удовольствия.

– Никто не спорит, – поддержал её старик. – Твой отец ненавидел насилие, но ирония состоит в том, что он порождал его больше, чем любой другой человек. Сейчас.

Подняться с кресла старику удалось только с третьего раза. Он подошёл к старому письменному столу, достал из выдвижного ящика на удивление новый ноутбук и включил. Похоже, электричество в его подвале всё-таки было и питалось от провода, незаконно подключённого к соседям, но он так