Он вопит.

Линии…

* * *

28 августа 2205 ОВ

Перед диспансером собралось столько народа, что пришлось выставить барьеры, чтобы как-то перераспределить очереди и не дать им перекрыть всю дорогу. Вызванный, как и все прочие, на проходящий раз в два года медосмотр, Танкред уже пару часов стоял в одной из них и скучал, не имея представления, сколько еще времени продлится ожидание. Барьеры расположили так плотно друг к другу, что это вынужденное стояние впритирку начинало действовать на нервы. До такой степени, что Танкред, которого допек запах от стоящего прямо перед ним солдата с сомнительным отношением к гигиене, уже подумывал пропустить нескольких человек вперед, чтобы самому оказаться подальше от грязнули.

Чтобы скрасить себе ожидание, он попытался обратиться мыслями к чему-то приятному, восстанавливая в памяти уголки природы вокруг родного дома или возвращаясь к хорошим воспоминаниям, но ему не давала сосредоточиться громкая беседа двух стоящих справа в параллельной очереди берейторов[74]. Танкреду почти удалось воскресить в воображении окрестности водопада Рамильи, рядом с которым он часто играл в детстве, когда хрупкое видение было сметено громким гудком челнока, затормозившего перед рассеянным прохожим, переходящим дорогу в неположенном месте.

Раздосадованный Танкред оставил попытки внутренне отвлечься и решил за неимением лучшего прислушаться к разговору берейторов.

– …и лучше бы им в конце концов поставить нам оборудование, – говорил один своему товарищу. – Пока у нас не будет этих деталей, мы не можем запустить першей по тренировочным дорожкам на полную скорость.

– Ага, понимаю, как это тебя достало, – отвечал второй, с внушительной бородавкой на лбу, – но ребят там, на ама-палубе, тоже можно понять. Они и так все на ушах стоят.

– Э, как и все прочие, верно? У нас тоже свои проблемы, и они не меньше ваших.

– Ну, в принципе я с тобой согласен, только у нашего начальства совсем крыша съехала. Например, не далее как на прошлой неделе нашей команде было приказано освободить денник, который мы занимали с самого начала, и перебраться в другой, на верхних палубах.

– Да ну?

– А главное, они нам дали на все про все только двадцать четыре часа! Денник на четыре верховых бипеда ама-RK вместе со всеми полагающимися причиндалами, и все надо перетащить за один день! Не знаю, представляешь ли ты, сколько это пахоты. Причем без всяких премиальных и, главное, без малейшего объяснения!

Услышав это, Танкред заинтересовался разговором.

– Бессмыслица какая-то! – воскликнул первый. – Те палубы не предназначены для бипедов амазонок. Чего ради они все это устроили?

– Именно что на пустом месте, вот что больше всего бесит! – ответил его приятель, яростно засовывая руки в карманы. – Держись крепче: наш старый денник был сразу же заколочен!

Другой вытаращил глаза:

– Заколочен? Но почему?

– Поди знай, просто бред какой-то. Как будто нам больше делать нечего, кроме как снова-здорово переезжать туда-сюда!

– Может, в вашем старом деннике обнаружилась какая-то проблема и там стало опасно?

– Ну, тогда они могли бы по крайней мере нам об этом сказать!

Вдруг очередь продвинулась сразу на несколько метров, оборвав их разговор. Запустили новую партию пришедших на диспансеризацию. Все немного потоптались, потом очередь снова замерла.

Танкред воспользовался этим, чтобы обратиться к берейторам:

– Извините, парни, я невольно слышал, о чем вы тут говорили.

Одет он был в простую легкую одежду – что и рекомендовалось для медицинского осмотра, – и потому парочка никак не могла знать, что он лейтенант. А заговорил он с ними, как если бы был простым солдатом:

– Насколько я понял, вы спецы с ама-палубы.

Обладатель бородавки недоверчиво шмыгнул носом, прежде чем ответить:

– Ну да, а что?

Теперь придется импровизировать.

– Ну… – начал Танкред, подыскивая слова. – Хм… ладно, вам это, конечно, покажется глупым, но… два дня назад в таверне «Грошовый волк» я познакомился с одним спецом из ваших, и мы с ним надрались как свиньи. В какой-то момент ему приспичило послать тахион-весточку жене на Землю – только не спрашивайте зачем, мы оба были в стельку, – а его мессенджер был сломан, вот я и одолжил свой. Проблема в том, что я сам прилично налакался и забыл его забрать.

– Ну и растяпа! – усмехнулся берейтор.

Танкред постарался изобразить дурацкую улыбку, какую часто видел на лицах собственных солдат наутро после попойки, когда те пытались оправдаться за драку или утреннее опоздание.

– Ага, знаю, чистая дурь с моей стороны. И конечно же, его имя начисто вылетело у меня из головы. Единственное, что я помню: он говорил, что его приписали к новому деннику на нижних палубах и его это жутко злит.

– Ну еще бы…

– Так вот, когда я услышал, как ты рассказываешь что-то похожее, я сказал себе, что наверняка твой бывший денник заняла его команда.

– Да нет никакой новой команды в моем бывшем деннике, его просто заколотили.

– Может, они переберутся туда позже.

– Не исключено…

– Ну будь другом! – не отставал Танкред, стараясь ныть как можно убедительней. – Дай мне номер твоего старого денника, иначе мне страсть как влетит от комвзвода.

Берейтор, казалось, уже готов был уступить, но все еще колебался. Вмешался его приятель:

– Да ладно тебе, Анри, скажи ему. В конце концов, невелика важность. Это ведь не секрет, верно?

Тот пожал плечами:

– Ладно, ладно… У нас была площадка эн семьдесят четыре. И скажешь новеньким, что могли бы хоть объяснить толком тем, кто там раньше был, с какой стати их выселили!

Даже не дожидаясь конца фразы, Танкред перемахнул через барьер и оказался по другую сторону.

– Идет, все передам. Спасибо, христианин! – ответил он и припустил со всех ног.

– Эй, вы, немедленно вернитесь! – закричал дежурный от входа в диспансер. – Медосмотр обязателен!

Но Танкред был уже далеко.

* * *

Подбитые железом сапоги Роберта де Монтгомери, который расхаживал по папской часовне, с беспокойством ожидая беседы с Урбаном IX, звонко цокали по плитам. Ему придется проявить чудеса ловкости, тут недопустима ни малейшая оплошность.

Нервничая, он уже несколько раз вытирал влажные ладони о подкладку мундира, не без раздражения признавая, что старик пугает его не меньше, чем всех других. Какого черта, я же не последний человек в этой паршивой империи! Я стою во главе второй армии Франции и первого контингента крестового похода!