– Лёшенька, миленький мой! Держись! Я скоро приеду к тебе…

Подбежавший на вопль хозяина верный Яку наступил лапкой в горячую лужу, взвизгнул, отскочил назад и подошёл к неподвижно лежащему мальчику с другой, сухой стороны, после чего стал лизать лицо Лёши, инстинктивно пытаясь привести хозяина в чувство…

…Незадолго до этого Илона решила узнать, как там сын, и когда услышала его страшный предсмертный вопль, она побледнела, быстро прокричала сыну, чтобы держался, и выбежала из-за стола, после чего помчалась к выходу. Всем в зале стало очевидно, что в квартире «мамки-основательницы» что-то произошло. Андрей, Сонэ, Карина, Джульетта, Стивен, молодожёны – все они бросились к выходу вслед за Илоной, которая на ходу сбросила шикарные туфельки и босиком по только что выпавшему снегу и грязи понеслась к стоянке машин, мгновенно забрызгав ноги и платье. Все знали, что колготки она не любила. После некоторого колебания к выходу побежал и Саша. Илона стала искать своего водителя, но Стивен уже успел распахнуть дверцу своего «Форда», и Илона мгновенно юркнула на место рядом с ним. На заднее сиденье одновременно с ней сели Саша и Сонэ. За ними в машине Андрея разместились Карина и Джульетта. Оба автомобиля помчались по Охотному ряду в нарушение ПДД и не обращая внимания на свистки полицейских. Машина полиции с мигалкой понеслась за ними в погоню. «Только бы не остановили где-нибудь до Остоженки!» – успел подумать Саша.

Илона быстро схватила мобильник и вызвала скорую помощь на свой домашний адрес, а на реплику Саши, что пока делать это не следует, рявкнула:

– Заткнись, гад!

Стивен вёл машину очень профессионально. Все молчали. Подъехали к дому на Остоженке, и Илона вбежала в открывшуюся дверь подъезда. Из полицейской машины вышли двое в форме, после чего Андрей и Стивен подошли к ним. Андрей стал быстро что-то объяснять, яростно жестикулируя, Стивен пытался дополнить его, говоря предельно чётко и стараясь не делать ошибок в русской речи. Подошла Карина и заговорила с полицейскими в подчёркнуто любезной манере.

Из подъезда выбежала босая и растрёпанная Илона с Лёшей на руках, ступая по мокрому снегу. Вслед за ней во двор выбежал Яку. Очки Илоны слегка съехали по переносице вниз. Ей было явно нелегко держать труп крупного семилетнего мальчика, но она не замечала этого. Голова и руки-ноги ребёнка свешивались, левый висок был испачкан кровью, тело было неподвижно. Илона расцарапала где-то ступню правой ноги, выступила кровь между аккуратными пальцами с ярким педикюром, но сама она не замечала этого, так как была в каком-то другом мире. Лицо Илоны было совершенно безумным. Она не плакала и не обращала внимания ни на кого и ни на что. Она смотрела как бы сквозь людей. «Илка не в себе и не в состоянии адекватно оценить случившееся», – подумал Саша, который понял, что сын умер. Однако Илоне всё виделось иначе:

– Бедный ребёнок надышался угарного газа, ему нужен баллон с кислородом! Где баллон? Где скорая помощь? Мать вашу! Я тоже надышалась угарного газа, вся квартира в дыму! Мне самой трудно дышать! Но сначала баллон ребёнку! Чего же вы стоите?!! … Надо срочно действовать! Медлить нельзя! Скорее помогите сыну!

Из машины «скорой помощи» выскочили двое, взяли Лёшу и положили на носилки, стали осматривать, потом закрыли всё тело простынёй и поместили через заднюю дверцу в автомобиль. Илона стояла к ним спиной, её трясло от истерики.

– Илона Эдуардовна, не волнуйтесь, сыном уже занимаются, – сказала ей Карина.

– Чего заниматься? Ему надо срочно помочь дышать, он угарного газа надышался!

– Илка, ты чего ерунду несёшь? – неожиданно для самого себя взвился Саша. – Никакого угарного газа нет! Лёша умер по другой причине! Ты одна не способна понять очевидное!

– Подлец! Как ты смеешь мне, матери, такое говорить? Убью мерзавца! Подонок!

Илона бросилась на Сашу и попыталась ударить его, он инстинктивно отскочил назад. Но в тот же миг Илона вдруг обмякла и рухнула лицом вниз на мокрый снег, дёрнулась и затихла. Пожилой врач «скорой помощи» пощупал её пульс, повернул тело лицом вверх, стряхнул рукой налипшие на резко побелевшее лицо снег и грязь, приподнял веки, попытался нащупать пульс и грустно сказал, что она «ушла к сыну». Все оцепенели от ужаса. Тело положили на носилки, так же полностью покрыли простынёй и так же загрузили в машину рядом с телом Лёши. Саша довольно громко сказал врачу, что Илона не была матерью Лёши. Чего теперь делать из этого тайну?! Тот не ответил, покосившись на Сашу. Остальные слышавшие Сашины слова, естественно, были поражены.

И вдруг неожиданно Саше стало легко и свободно на душе, потому что конфликтная ситуация разрешилась наилучшим образом: он избавлен от Илоны и сына! Какое счастье! Он совершенно свободен! Плевать на всех! Надо оформить два свидетельства о смерти, после чего побыстрее смыться в Лиссабон! Он даже впервые за много дней радостно улыбнулся и ощутил подъём сил физических и духовных. Больше ему здесь делать нечего!

– Finita la comedia! – громко сказал Саша окружающим и быстро зашагал к станции метро «Кропоткинская», не обращая внимания на грязь и лужи.

– И вы ещё смеете называть случившееся комедией?!! Кто же вы после этого?!! – крикнул Андрей вслед Саше. Что-то кричали другие, но для Саши они уже не существовали…

Дома Сашу встретила рыдающая Ядвига: в выпуске новостей уже показали сюжет со случившимся на Остоженке. Саша переключился на канал «Россия 24» и увидел на телеэкране и самого себя, и Илону с Лёшей на руках, и то, как Илона падает замертво. Он смотрел сюжет как совершенно посторонний. Когда Ядвига решила устроить поминки, Саша отказался принимать в этом деле хоть какое-нибудь участие. Выпить за упокой он не хотел, а выражать ликование в присутствии Ядвиги было всё же нехорошо, как бы этого ни хотелось ему самому. Ядвига открыла бутылку порту, найденную в огромном буфете, но Саша отрицательно помотал головой. Выпив прямо из бутылки примерно половину, Ядвига обхватила голову Саши и запричитала:

– Сашка, ты очень нехороший и бессердечный! Тебя можно даже назвать gnida! Но я поклялась Илоне никогда не бросать тебя. Я не оставлю тебя одного. Я люблю тебя, хотя ты никого не любишь. Я не смею тебя осуждать. Но знай, что Бог тебя накажет!

Саша пожал плечами, чмокнул Ядвигу в губки, приготовил себе и с удовольствием выпил зелёный чай с вареньем, после чего пошёл в душ. Ему было жутко противно, потому что Ядвига пустила сопли ему на голову. А Ядвига поняла, что не уснёт. Она долго сидела в кресле полураздетая и босая, допила бутылку, не закусывая, много плакала и много курила. Не смогла встать и уснула сидя.

Ночью Ядвига проснулась, потому что от выпитого и от курения ей стало нехорошо. Болела голова, её стошнило. Она попыталась привести себя в норму, приняла таблетки, попила вкусный сок, тщательно почистила зубы, долго была в туалете, потом зашла в спальню Саши и уставилась на него. «Ну почему он такой?! Почему он не любил Илону?! Почему он всех на свете не любит? А как же тогда я? Нет уж, Ядвиженька, отступать тебе некуда!» Саша спал с совершенно спокойным выражением лица, и это показалось Ядвиге ещё ужаснее, чем двойная смерть Илоны и Лёши. Перекрестив спящего Сашу, Ядвига тихо ушла к себе, на коленях помолилась, потом легла поспать, но до утра не смогла заснуть.