Но по крайней мере она была жива и на поверхности.

Дакота открыла модуль, и он словно раскололся пополам, как яйцо, выпустив ее на замерзшую поверхность Икарии глубоко внутри трещины. Огромные каменные стены поднимались вокруг нее. Звезды высоко вверху выглядели слабыми отблесками. Ей показалось, что она стоит в животе гигантского монстра, замерзшего в момент поглощения Вселенной.

Реликты стали напоминать о себе шуршанием в голове еще до того, как она определила местоположение ближайшего из них, менее чем в пятистах метрах от места посадки. Здесь ей было легче представить себе его размеры, чем когда он неясно вырисовывается в темных глубоких водах.

Дакота осознала, что в ожидании ее прибытия реликт активировал работу двигателя, готовясь к транслюминальному полету. Она даже почувствовала странную симпатию к нему, существу, напоминающему обесцвеченный скелет из жутких ночных кошмаров.

Дакота подумала о Корсо и полученном на прощание поцелуе. Не бог весть какой знак внимания, но если учитывать вероятность провала, для Дакоты он приобретал особенное значение.

Она до сих пор чувствовала его вкус на губах, но сейчас была внизу, тогда как ее корабль остался далеко вверху.

Корсо не отрывался от экранов, на одном из которых увидел второй выброс нейтрино из глубин Нова-Арктис, а на другом — ракеты, быстро сокращающие расстояние между «Агартой» и кораблем Дакоты.

— Пири! — в панике воскликнул он. — Нам прямо сейчас надо выполнить маневр уклонения.

— Невозможно, — ответил корабль. — Дальнейшие изменения курса потребуют слишком много топлива, и мы быстро сойдем с орбиты. Требуется подумать над альтернативным планом.

— Я ничего не могу придумать! — ответил Корсо, чувствуя, что готов рвать волосы на голове от отчаяния. — Ради всего святого, неужели ничего нельзя сделать? Если одна из них попадет в нас, на Икарию нечему будет падать.

За его тирадой последовала мучительная пауза в четыре-пять секунд.

— Все возможные планы действий обречены на провал. Рекомендую не менять положения. У ракет может не хватить топлива, чтобы долететь до нас. Кроме того, мы слишком незначительная цель.

— Покопайся у себя в мозгах! — опять воскликнул Корсо. — Это же только ракеты! Скажи им, чтобы они выбрали себе другую цель!

Опять возникла пауза.

— Пытаюсь, — ответил Пири.

* * *

Первая ракета пролетела мимо «Пири Рейса» в пятнадцати метрах. Бортовые системы корабля проследили ее траекторию, спиралью уходящую вниз. Она упала на поверхность Икарии. Вторая ракета почти попала в цель. Ошеломленный, Корсо наблюдал за ее приближением. Пятнышко слегка качнулось в сторону, когда «Пири» попытался изменить внутренние настройки ракеты.

Корсо понял, что они немного опоздали. Он вспомнил, как обследовал системы корабля, чтобы понять, как тот функционирует, и выяснил, что в хвостовой части корабля имеются системы, управляемые вручную.

Немного усилий и ему удалось определить, где они находятся.

Корсо обнаружил то, что искал. Единственная надежда на спасение представляла собой ручной слив топлива. Это было похоже на самоубийство, но другого выхода не было.

Дрожащими руками Корсо произвел необходимые операции, ощущая, как быстро бегут секунды. Через некоторое время «Пири Рейс» содрогнулся, когда половина его топлива вылилась в пространство, заставив корабль слегка изменить положение на орбите.

Корсо слушал свое тяжелое дыхание и ждал, когда корабль разлетится вдребезги.

Ждал…

Не может быть, чтобы я до сих пор был жив.

Он пробрался через командный модуль обратно и собирался посмотреть на дисплей, чтобы оценить обстановку.

В этот момент третья ракета достигла цели. Корсо даже не успел открыть рот, чтобы закричать.

Тысяча молотков застучали по корпусу корабля.

Дакота увидела крошечную вспышку света высоко наверху.

Только не это… — Пири.

— Я здесь, Дакота.

Еще никогда ей не приходилось испытывать такого облегчения.

— Где Лукас?

— Не могу сказать точно. Нас атаковали с «Агарты», и в меня только что попала ракета. Я потерял контакт с грузовым отсеком, а результаты проверки говорят о том, что он или не подлежит ремонту, или его полностью срезало. В некоторых внутренних отсеках потеряно давление и нарушена связь. Мне понадобится пятнадцать минут, чтобы попытаться восстановить контакте командным модулем и узнать, жив ли Лукас до сих пор.

Дакота почувствовала, как у нее похолодело внутри.

— Выясни это, Пири, и поскорее, пожалуйста.

— Пока не будет восстановлен контакт с командным модулем, я не могу…

— У меня есть идея, — перебила его Дакота и прервала связь.

Свет залил трещину.

Фильтры на глазах Дакоты были максимально затемнены, но, несмотря на это, она почти ослепла. Ей даже показалось, что она видит, как у самого горизонта плавятся горы.

В системе наведения третьей ракеты произошел сбой, вызванный внезапным усилением альбедо отражательной способности Нова-Арктис. Ракета устремилась к краю теневого конуса, отбрасываемого Икарией, но в доли секунды была развернута облаком раскаленного газа.

Его выбросила наружу энергия, бушующая вокруг нейтронного ядра, там, где была звезда.

Расширяющийся фронт ударной волны плазмы обрушился на «Агарту».

Киеран подошел к сенатору.

— У нас осталось только несколько секунд, сенатор, — тихо сказал он. — Фронт ударной волны очень скоро дойдет до нас.

Сенатор кивнул. Было заметно, что он изо всех сил старается взять себя в руки.

— Надеюсь, это…

Он покачал головой. Надеюсь, это произойдет быстро. Киеран знал, что сенатор имеет в виду именно это.

Он протянул руки и почти нежно обхватил лицо Арбенза ладонями.

— Надеюсь, что да, но, может быть, и нет.

Киеран сломал сенатору шею неожиданным, быстрым движением. У того не хватило даже времени удивиться.

Со всем возможным уважением он положил тело сенатора на пол, потом встал, выпрямился и вместе с остальной командой стал ждать конца.

Поток плазмы полностью поглотил «Агарту», разорвав ее на части и превратив в раскаленный пар.

Волна плазмы продолжала расширяться, двигаясь к Ньюфоллу, находившемуся на расстоянии в сто тридцать миллионов километров, перенося газовые останки корабля фриголдеров и его команды, что и продолжит делать в течение многих десятков тысяч лет.

На солнечной стороне Икарии эффект был опустошительный. Количество энергии, врезавшееся в планету, можно было сравнить с несколькими тысячами боеголовок, взрывающимися каждые несколько секунд, поскольку плазма, заключенная в фотосферу звезды бессчетное количество лет назад, была в одно мгновение выпущена на волю.