Поэтому когда возникла необходимость изолировать Книгу, я не нашел лучшего исполнителя своего замысла. Зря, выходит, что не нашел…

Киноцефал заявился ко мне в башню утром, каким-то немыслимым образом миновав все посты охраны. Впрочем, чему удивляться — на то он и купец. Заявился и сообщил, что так, мол, и так, Книга таки пошла бродить по свету. Рассказал мне про собственные ошибки, про то, как едва не подпал под ее чары, рассказал про кентавров и про эльфа-астролога по имени Эльтдон.

— И где теперь этот Эльтдон? — хмуро поинтересовался я.

Дуршэ потупился:

— Не знаю. Может, жив еще, а может… Сейчас на западе творится всякая… муть. Одним словом, лламхигин-и-дурры мигрировали. И у нас проводник был, из дождевиков, — довел нас почти до самого тракта, да тут беда приключилась. Налетели эти лягушки хвостатые, налетели неожиданно, он не успел «колпак» поставить. И несколько парайезавров удрали. А дело было ночью, мои почти все спали, так что вместе со зверьми пропали и те, кто был на них. Несколько вернулось, а тот эльф сгинул.

— Вернее, вы его не нашли.

— Да, но вряд ли в той суматохе ему удалось выжить. Даже Вальдси (колдун наш) — и тот погиб.

— А как же вы исхитрились добраться до столицы?

— Сам не знаю. Хвала Создателю, то нападение лламхигинов было последним, иначе бы не беседовать мне сейчас с вами, почтенный.

— Понятно. Астролога, разумеется, вы не искали.

— Ну что вы! Облазили все заросли, но не нашли. Видимо, сожрали его жабы эти…

— Нехорошо желать подобного, но — видит Создатель — лучше было бы, если б ваши слова оказались правдой, уважаемый Годтор-Уф-Нодол.

На том мы с ним и распрощались. Ну что ж, Книга в конце концов упокоилась-таки в далеких западных болотах. Конечно, это не самый надежный из тайников, но, может, как раз там она будет храниться вернее всего.

А все же неспокойно на сердце! И письмо это — верчу его в руках, и кажется, что внутри какая-то недобрая весть.

Я позвонил в колокольчик, велел Авилну заварить цах. И не распечатывал конверта, пока не выпил две полные чашки. А потом — распечатал.

«Дорогой учитель! Поздравьте меня, я буду отцом!..» — и так далее. И никаких дурных новостей.

Я искренне порадовался за Элаторха и вскочил было, чтобы отправиться во дворец и сообщить эту великолепную весть Бурин-дору, но вовремя сообразил, что уж отцу-то принц написал прежде всего.

Ну что ж, не все в этом мире так плохо, как мне порой кажется.

Жизнь продолжается.

4

Здесь холодно, с небес лениво падают одинокие снежинки и тают, не достигнув земли. Некоторые оседают на его одежде, на волосах, опускаются на кожу. Человек с узким бледным лицом посмертной маски ругает себя за то, что не оделся теплее. Хорошо хоть, что карта, нужная для обратного пути, с собой. Такие карты у него почти в каждом кармане, так сказать, во избежание. Чтобы, в случае чего, сбежать.

Он внимательно смотрит под ноги, когда идет, — смотрит, чтобы не поскользнуться и не упасть. Здесь почти ничего не изменилось: все так же опасно, потому что все так же скользко, как и прежде. И это хорошо — изменись здесь все до неузнаваемости, он бы не смог попасть сюда.

Человек с узким лицом идет к отверстию в земле, ударом ноги разбивает смерзшуюся корку льда и спускается в тоннель. Он пытается убедить себя, что тут теплее, но, даже если и так, он все равно мерзнет. Но нужно разобраться. Человек вздрагивает плечами, кутается в плащ, который был на нем, когда он попал в больницу, и шагает дальше.

Здесь темно, приходится держаться одной рукой за стену. Сюда уже проникли фосфоресцирующие насекомые. Они немного освещают коридор, но человека с узким лицом это не радует. Льдистые змеи, как только они появились здесь (как только он их создал), первым делом сожрали всех фосфоресцирующих насекомых. Значит…

Котлован представляет собой печальное зрелище. Собственно, котлована больше не существует. Он завален камнями — свод обрушился и похоронил под собой змей. Увы.

Если бы они, как раньше, приползали в котлован раз в ткарн, это стихийное бедствие, возможно, и не нанесло бы подобного урона. Но в последнее время каждая змея являлась сюда согласно своему собственному биоритму, так что примерно половина их погибла — но вторая половина, должно быть, уцелела!

Человек с узким лицом горько усмехнулся: уцелела, но надолго ли? Льдистые змеи, как и некоторые другие его создания, были задуманы так, чтобы, накопив некоторое количество энергии, передавать ее своему творцу. Для этого и существовал котлован. Темный бог не сомневается, что все выжившие змеи рано или поздно просто взорвались от переполнявшей их энергии, которую они не могли отдать. Он потерял, потерял навсегда один из значительнейших форпостов. Да, и эта странная пелена над Брарт-О-Дейном… Нужно в корне менять свою политику.

Интересно, а что, собственно, случилось с Горой? Но это можно выяснить потом, а сейчас необходимо вернуться, иначе он рискует подхватить воспаление легких.

Оказавшись дома, человек с узким лицом посмертной маски снимает плащ и направляется в ванную мыть выпачканные руки.

Жизнь продолжается.

1

Я стоял, опираясь одной рукой о каменную стену ущелья, и смотрел прямо перед собой — в долину. Это была обычная долина, каковые во множестве встречаются на этом участке Андорского хребта: огороженная со всех сторон высокими горными пиками, с одним-единственным узким проходом во внешний мир.

Я был здесь уже однажды, но тогда попал сюда случайно, а сейчас пришел специально. Здесь я надеялся найти ответы на те вопросы, которые мучили меня с некоторого времени. С тех пор, как я явился в селение горян и не застал там никого. Абсолютно. Словно все разом собрались и ушли, покинув обжитые пещеры.

Куда? И почему?

Я не знал.

В коридорах было пусто, а в пещерах — темно. На входах уже не висели шкуры — их забрали с собой, как и все, что смогли унести. В гнездах торчали обгоревшие факелы.

Сюда уже пробрались мелкие твари и теперь испуганно разбегались прочь, стоило мне приблизиться. Я переночевал в одной из пещер, неуютной, темной и сырой. Каменная постель растрескалась; я отгреб в угол набившийся мусор, постелил плащ, но заснуть не мог. Все крутился с боку на бок, все чудилось мне, что снаружи бродят тени, разговаривают, шепчутся голоса. Я встал, зажег факел и пошел, не ведая еще сам куда. Просто не мог больше оставаться в этой пещере.

Через некоторое время я забрел в огромный зал со скамьями, поднимающимися кверху амфитеатром. Судя по всему, это была Пещера Совета.

Я приблизился к каменному столу, стоявшему в центре, провел ладонью по холодной поверхности, тревожа накопившуюся пыль. Пошел дальше. Невидимые твари возмущенно разбегались по сторонам при моем приближении.