4

Я не пошел в Хэннал. Не хотел. Слишком живо и красочно Транд описал мне все, что случилось. Я знал, что, скорее всего, уже никогда не попаду в эту долину, знал — и все равно не хотел идти. Лучше, чтобы в памяти он остался таким, как я его помнил, чем… в новом качестве.

Горгули позаботились о том, чтобы дать мне с собой немного еды, так что на пару дней я был избавлен от необходимости заботиться о припасах. Попрощались мы скупо, без долгих речей и слезных объятий, очень я этого не люблю. А с Трандом (мне почему-то так казалось) мне еще предстояло повстречаться.

Я выбрался по тропинке к горам и пошел прочь. Мне следовало как можно быстрее добраться до своей башни, а потом отправляться на Срединный материк. Теперь у меня была цель в жизни, и, кажется, масштабы первой полностью соответствовали предполагаемой длине второй.

У самого ущелья, на границе травы и камня, меня снова встретил давешний мальчишка. Он кивнул мне, как старому знакомому, и улыбнулся:

— Уходишь?

— Ухожу, — подтвердил я.

— Ясно, — сказал мальчик. — Ты там поосторожней, там чудовища всякие, в горах.

Я улыбнулся в ответ:

— Постараюсь.

Он помахал рукой и продолжал собирать траву, наверное, какую-то особую, лекарственную.

Я еще раз улыбнулся и вошел в тень ущелья.

1

Здесь было холодно — не так чтобы очень сильно, но все же Ренкру пришлось застегнуться на все пуговицы и поднять воротник. На небе высыпали звезды, светло-желтые, ставшие на один-единственный миг неожиданно близкими и какими-то домашними. Ветра почти не было.

Он сидел на камне, привалившись спиною к боку Горы и глядя в небеса.

Настал один из тех немногих моментов в жизни, когда можно было никуда не торопиться. Впереди оставалось еще несколько часов — такое богатство, на которое он не рассчитывал. Но что делать с ним, Ренкр знал. Другой, возможно, счел бы это бессмысленным транжирством драгоценных мгновений, но долинщик думал иначе.

Он вспоминал.

всплеск памяти

Тогда, после того, как Кэнхад удалился из пещеры, Ренкр был в сильнейшем потрясении. Прежде всего оттого, что впервые осознал до конца: горяне все-таки пойдут войной на долинщиков. Все-таки пойдут… И он не способен, просто не сможет оставаться в стороне. Ренкр сжимал до боли в пальцах рукоять клинка и думал о том, что не имеет права убивать Кэнхада. Мало того что тот теперь будет начеку, так к тому же это вряд ли что-нибудь изменит к лучшему, даже наоборот, будет воспринято как попытка «злобного долинщика помешать справедливой войне». Нет, он не должен был убивать Кэнхада, пусть даже его и подмывало это сделать! Но что в таком случае?! Остаться здесь, рядом с Хиинит, и предать навсегда не только своих сородичей, но саму идею, ради которой он жил, идею мира? Ведь если он здесь останется и не выступит против обезумевшей толпы, то окажется простым соучастником. Или пойти предупредить долинщиков — и лишиться любимой? Он не знал, как поступить, и ни один всезнающий чародей мира не помог бы ему в этот момент мудрым советом.

Шкуры у входа в смежную пещеру приподнялись, и Ренкр увидел Хилгода. Тот тихонько подошел к нему и сел рядом, накрыв своей ладошкой руку долинщика, сжимавшую меч.

— Я слышал ваш разговор, — сказал он серьезным голосом, которым совсем не должны говорить маленькие мальчики. — Ты поступил правильно. Когда ты ушел, я много думал. Смешно, правда? Вместо того чтобы играть с Турдом и Фирисом и еще с Сокдом, пускай он и нехороший, — вместо этого я думал. Матери я не признавался, она б навоображала себе всякого и стала бы меня лечить, пичкать всякими гадостями — не со зла, а просто потому, что волнуется. Ну вот, — прервал он сам себя с тихим смехом, — как всегда, перешел совсем на другое. Ну ладно, слушай дальше, я буду следить за собой. Я думал. Об этом я уже говорил. Так вот, я думал о том, что ты мне сказал тогда, про горян и долинщиков, и все такое — ну, ты помнишь? И вот я решил тогда, что ты прав. Только не смейся. Ты-то наверняка знаешь, что прав, а я тут к тебе с такими признаниями, но пойми, что это ты знаешь, что прав. Я, например, всю жизнь думал по-другому. Я тебе рассказывал тогда. Вот, и я решил, что ты прав, и что на самом-то деле все — и горяне, и долинщики, и даже тролли — все-все могут быть и плохими и хорошими. И главное не то, как кто называется, — главное в чем-то другом. И нельзя винить долинщиков в том, что они так… с нами, не по-хорошему. Но и нас винить нельзя.

— Да, — тихо сказал Ренкр. — Нельзя. Но делать-то что-то нужно.

— Нужно, — согласился Хилгод. — Тебе, например, нужно… Только ты не обижайся, ладно?

— Не буду, — пообещал долинщик.

— Это хорошо. Потому что тебе нужно уйти.

— А как же Хиинит?

— А что Хиинит? — удивился Хилгод. — Ты же не навсегда уйдешь. Ты только скажешь своим, чтобы они приготовились, — и все.

— Вот именно, — сказал Ренкр. — И все. Потому что после войны… не знаю сам, что будет, но страшное произойдет, это точно.

— Так ведь войны не будет! — воскликнул мальчик. — Ты же скажешь своим, и они мирно встретят наших воинов. А те поймут, что к чему, и не станут воевать.

— Мирно? — переспросил парень. — А стрела в боку у Монна? Ты забыл о ней.

Сейчас он говорил с Хилгодом, как со взрослым. Да так оно и было.

— Не забыл, — возразил тот. — Не забыл, но ведь попытаться нужно. Мало ли. Ты же сам мне говорил, что не все плохие! Может! Должно получиться! — тем более у тебя! Неужели ты не чувствуешь, что ты не простой, что ты способен творить чудеса?! Нас вот от змей спас, а этого никто до сих пор не мог сделать. Так спаси теперь нас от самих себя! Слышишь?!

Эти слова поразили Ренкра в самое сердце. Они указали ему на то, чего сам он упорно не желал видеть. И… да, мальчик прав. Это был единственно правильный выход из создавшейся ситуации. Решено!

Ренкр пожал Хилгоду руку:

— Я сделаю это! Я… Я пойду в долину.

— Но не сейчас, — добавил он, чуть помедлив. — Мне нужно попрощаться с Хиинит. И собрать вещи. Ты приглядишь за Скарром? Я оставлю его на тебя.

— Пригляжу, — пообещал Хилгод.

— Где он сейчас?

— Кажется, пошел трапезничать. Позвать?

— Не нужно. Я сам найду его. Ты же слышал, Кэнхад гарантирует мне безопасность, так что отправлюсь-ка я поесть.

Хилгод кивнул:

— Ладно. Только будь поосторожней. Ну, я пойду?

— Ступай. Спасибо тебе за совет.

— Пожалуйста, — крикнул мальчик уже у выхода — и убежал.

Ренкр взглянул на свое вытянутое отражение на клинке меча и решил, что прежде всего надо побриться. Принятое решение (разумеется, не о том, чтобы побриться) словно перевернуло его, он чувствовал себя обновленным и полным энергии.