Офицеры Алой гвардии, стоя рядом с ней, слегка переминаются, словно в попытке как-то отвлечь внимание от автоматов, которые они крепко сжимают в руках.

Но Кэл не смеется, даже не улыбается. Он понимает, что что-то не так, и меня это пугает.

– Судя по всему, – медленно, обдумывая каждое слово, говорит он, – нам предстоит войти в Молчаливый круг. Я прав, Страж Блонос?

Кровь у меня леденеет, воздух вылетает из легких. «Нет».

Джулиан медленно протягивает руку, позволяя мне опереться.

Страж вздрагивает, когда Кэл обращается к нему по имени. Я внимательно смотрю на него, хотя бы для того, чтобы не сорваться. Но толку мало. Сердце отбивает бешеный ритм, горло сжимается. «Молчаливый круг». Впору выскочить из собственной кожи. Мои пальцы вздрагивают на руке Джулиана, и я сжимаю их до боли. Костяшки отчетливо белеют.

Он накрывает мою руку своей, пытаясь немного умерить страх. Кэл, стоя перед нами, не поворачивается, но слегка склоняет голову, сверкнув глазами. Как будто пытается посмотреть на меня. С жалостью? С отчаянием? Или понимающе?

– Да, – приглушенным голосом отвечает Страж. – Король Мэйвен привез Молчаливый камень, чтобы убедиться, что встреча пройдет без резких разногласий.

Кэл сжимает зубы, и на щеке у него вздрагивает мускул.

– Мы об этом не договаривались, – выдавливает он.

Его голос сотрясает воздух, словно предостерегающий рык зверя. Отчасти мне хочется, чтобы Кэл сорвался и сжег этих двоих, сжег остров, сжег Мэйвена, Айрис и ее мать. Снес все препятствия с нашего пути неудержимой, разрушительной волной огня.

Страж выпрямляется и стискивает кулаки. Он выше Кэла, но выглядит далеко не так внушительно. Его напарник делает то же самое – они становятся плечом к плечу, преграждая нам путь.

– Таково желание короля. Это не просьба. Сэр, – добавляет он неловко, неестественным тоном.

Они всегда защищали Кэла, как раньше защищали его отца – а теперь охраняют Мэйвена. Видимо, ссора с прежним повелителем – одна из немногих вещей, к которым их не готовили.

Кэл смотрит туда-сюда, на Фарли и на Дэвидсона. Я скриплю зубами до хруста, крохотными глотками втягивая воздух. Я буквально ощущаю Молчаливый камень, который грозит меня удавить. «Ничего не случится, если мы откажемся. Если развернемся и уйдем. Или если Мэйвен покорится, пропустив нас без мучений».

Нет, конечно. Именно поэтому он и притащил сюда Молчаливый камень. Не для того чтобы защитить себя. Правила ведения войны служат противникам достаточной защитой, особенно если одну сторону возглавляет воплощенное благородство. Мэйвен сделал это, чтобы причинить боль нам. Мне. Он знает, в какой тюрьме я провела по его вине полгода. Как день ото дня чахла и медленно умирала, лишенная половины собственной души. В плену за стеклом, которое невозможно было разбить, как бы я ни старалась.

В животе у меня все обрывается, когда Фарли неохотно кивает. По крайней мере, она ничего не почувствует. Молчаливый камень не оказывает никакого действия на обычных Красных.

Дэвидсон явно колеблется; выпрямив спину и развернув плечи, он смотрит на Кэла. А потом резко кивает, соглашаясь с условиями.

– Очень хорошо, – едва доносится до меня голос Кэла.

В моих ушах нарастает рев, земля под ногами вращается, голова идет кругом. Только рука Джулиана помогает мне устоять. Фарли и ее офицеры с шумом складывают оружие, демонстративно избавляясь от огнестрела и ножей. Я вздрагиваю, когда каждый предмет падает, исчезая в траве.

– Пошли, – шепчет Джулиан – так тихо, что слышу только я, и мы трогаемся с места.

Он заставляет меня сделать шаг. Ноги дрожат, грозя подогнуться. И я опираюсь на него, по возможности украдкой, позволяя Джулиану вести меня.

«Придется это пережить».

Я, по мере сил, смотрю вокруг. Не дрожать, не падать, не удирать.

Айрис отчетливо выделяется среди остальных – ее платье-доспех сияет ярко-синим, как василек. Складки лежат вокруг, красиво ниспадая с сиденья. Идеальный баланс между воином и королевой, даже по сравнению с Эванжелиной. Серые глаза Айрис следят за нами, превратившись в хищные щелки. По Серебряным стандартам, она всегда относилась ко мне неплохо. Тем не менее, я ощущаю ненависть к ней и к тому, что она сделала. Поскольку совсем близко маячит Молчаливый камень, приходится наполнять себя гневом. Это единственное, что отгоняет страх.

Я ступаю в Молчаливый круг, и неестественное ощущение тишины падает, словно занавес. Я крепко прикусываю губу, чтобы удержать крик. Внутренности так и переворачиваются, когда привычная ноющая боль тяжким грузом обрушивается на плечи. Я спотыкаюсь, и мои веки дрожат – больше ничем я не выдаю нестерпимую боль. А внутри все вопит, нервы пылают. Инстинкт приказывает бежать, покинуть место пытки. Пот катится вдоль позвоночника, но я заставляю себя делать шаг за шагом, стараясь не отставать от остальных. Если бы не Камень, я бы взорвалась вспышкой электрической ярости, которая посрамила бы все мои предыдущие бури. «Молния не знает пощады. Я тоже».

Я гневно гляжу вокруг, прищурившись, чтобы удержать слезы.

Смотрю на всех, кроме Мэйвена. Мать Айрис, королева Сенра, выглядит скромнее – она ниже дочери и похожа на нее, но на вид непритязательней. На Сенре тоже синее платье-доспех, отделанное золотом в тон короне. Они сидят бок о бок, чуть склонившись друг к другу, в полном доверии, какое бывает лишь у матери с дочерью. Как же хочется расшвырять их в стороны.

Четвертая особа королевской крови мне незнакома, но я без труда могу догадаться, кто это. Принц Бракен возвышается в своем кресле, и его кожа напоминает гладко отполированный, безупречный иссиня-черный драгоценный камень. Одеяние на нем фиолетовое, с аметистовой отделкой по краям, на груди – пластина из чистого золота. Темные глаза Бракена устремлены не на Кэла и не на меня, а на Дэвидсона. Вид у принца такой, как будто он охотно вывернул бы премьера наизнанку. Несомненно, он жаждет отомстить за детей.

Айрис сидит по одну руку Мэйвена, Бракен по другую.

Поначалу я пытаюсь не смотреть на него, но Мэйвена невозможно игнорировать. Пусть даже от этого зрелища меня словно пронзает раскаленный нож – так, что я на полном серьезе ожидаю увидеть льющуюся кровь.

«Надо это пережить. Держись за свой гнев».

Мое сердце замирает, когда я взглядываю на Мэйвена и вижу, что он и так уже смотрит на меня, искривив бледные губы в знакомой мерзкой усмешке.

Мэйвен слегка кивает, когда мы занимаем свои места, и его взгляд качается между мной и Кэлом, как будто больше никого здесь нет. Премьер Дэвидсон садится между нами, явно служа барьером. Мэйвен, похоже, невероятно наслаждается этим зрелищем, глядя на преграду между своим братом и мной. Морской ветер треплет его волосы, которые по-прежнему длинней, чем у Кэла; они слегка завиваются под тяжестью проклятого венца из черного железа.