На следующий день шизофренический характер моей жизни на протяжении этих недель был нарушен: я присутствовал на футбольном матче между сборными армии и флота в Филадельфии. (К сожалению, передышка была кратковременной.) В предыдущий понедельник я стоял на сцене рядом с избранным президентом Обамой. А в субботу уже обходил футбольное поле бок о бок с Джорджем Бушем, который приветственно махал рукой десяткам тысяч ликующих болельщиков. В этот промежуток, с понедельника по субботу, некий журналист спросил меня, трудно ли работать сразу при двух главнокомандующих. Я ответил, что всегда есть только один главнокомандующий, но да, быть «на побегушках» и разрываться между старым и новым президентами довольно неловко, поскольку у каждого свой распорядок встреч, а ты вынужден соответствовать.

На следующей неделе мы с Майком Малленом приступили к изучению Барака Обамы. Я хотел знать, как он принимает решения, как строит отношения со своими советниками и как вообще смотрит на мир. Мы побеседовали с несколькими людьми, которые знали нового президента (или по крайней мере утверждали, что имеют представление о нем). Мы окрестили эти беседы «Обама 101»[82]; нашими «профессорами» были Скотт Графтон (генерал ВВС в отставке, помощник Обамы в избирательной кампании), Ричард Данциг (министр ВМС при Клинтоне), Роберт Соул (тоже сотрудник Пентагона при Клинтоне) и Мишель Флурнуа. Они сообщили, что Обама «норовит выйти за пределы возможного» в широком контексте внешней политики. Как все это увязать? К чему это может привести? И чего будет стоить лично мне? Обама, нам сказали, ориентируется на разнообразие точек зрения. Нам настоятельно советовали прочитать его книгу «Мечты моего отца». Нам дали понять, что он хорошо умеет слушать и уделяет большое внимание ответственности. По словам «профессоров», он скептически настроен в отношении противоракетной обороны и «далеко впереди всех» в отношении Гуантанамо. Данциг упомянул способность Обамы побеждать во враждебных избирательных округах и предположил, что новому президенту стоит попробовать договориться с исламским миром.

Предполагая, что «профессора» будут советниками Обамы, я попросил их не пытаться «найти наименьший общий знаменатель в разговорах с президентом», но вступать в дискуссии. Если все его советники согласятся между собой, ему будет тяжелее отклонить то или иное решение. Я специально напомнил о «межведомственной» позиции СНБ и предложил впредь игнорировать всякие попытки поделить сферы влияния и сосредоточиться на реальных проблемах и продуктивных обсуждениях. Графтон заметил, что новый президент хочет отозвать закон «Не спрашивай, не говори»[83], и Маллен тут же возразил, что слышал обратное. Я сказал, что нам, конечно, придется это проговорить, но президенту следует оставить данный закон на потом, когда наши войска преодолеют тот стресс, в котором сейчас находятся. По поводу Гуантанамо я сказал прямо, что закрыть тюрьму будет не так-то просто, как кажется. И, подводя итог встречи, подчеркнул, что все присутствующие явно «желают избранному президенту успеха на новом поприще».

Экземпляр доклада «переходной» команды я получил 11 декабря. Доклад представлял собой две с половиной страницы резюме для избранного президента и семьдесят одну страницу текста для министра обороны. Нам предоставили двадцать четыре часа, чтобы внести поправки в проект, но я решил обойтись без каких-либо правок. Среди прочего в докладе содержались уничижительные замечания об администрации Буша – например, «требуется восстановить мудрое, ответственное и подотчетное руководство национальной безопасностью со стороны президента»; разумеется, мне не хотелось одобрять подобные инсинуации. Флурнуа и Уайт сами признали, что для меня доклад особой ценности не представляет – разве что служит документальным подтверждением приоритетов администрации Обамы, – зато наверняка будет полезен для новых руководящих сотрудников министерства. Я подумал про себя: «Вообще-то я тут; зачем нужны какие-то другие инструкции?» Впрочем, доклад и вправду пригодился: он позволил оценить взгляды команды Обамы на вопросы обороны.

Я также получил дополнительный отчет, в котором мои публично высказанные мнения по конкретным проблемам сопоставлялись с мнениями избранного президента. Мы примерно одинаково оценивали ситуацию в Ираке после подписания соглашения о статусе сил и сходились во взглядах на Афганистан, на увеличение финансирования Государственного департамента, на борьбу с терроризмом, на увеличение численности сухопутных войск и корпуса морской пехоты, на использование Национальной гвардии и резервистов, на уход за ранеными, на закупки – и даже, что меня удивило, в значительной степени одинаково мыслили в отношении оборонного бюджета. Зато принципиально расходились по вопросу о необходимости новых ядерных боеголовок (в своей речи в октябре 2008 года в Институте мира Карнеги я заявил, что потребность в ядерном оружии сохраняется и следует модернизировать имеющийся арсенал; один из моих сотрудников, который задержался в зале, сообщил, что некоторые сотрудники института шептались – мол, я только что гарантировал, что остаться министром Обама мне не предложит), и к развертыванию систем ПРО Обама был настроен скептически.

Первое заседание новой команды по национальной безопасности состоялось в штаб-квартире «переходного» кабинета в Чикаго 15 декабря. Помещение выглядело типовым для высотного офисного здания – множество разделенных перегородками отсеков и аскетичный конференц-зал. Когда я увидел столик с кофе и пончиками, то подумал, что, пожалуй, найду общий язык с этими людьми. На дороге из аэропорта Мидуэй была жуткая пробка, поэтому Хиллари Клинтон опоздала. Она обходилась без полицейского сопровождения, без «мигалок» и сирен, явно ведя себя на дороге с приличествующей новоизбранному должностному лицу скромностью. У меня подобной скромности уже не было и в помине, так что я приехал одним из первых. В дополнение к тем, кто присутствовал на церемонии «именования» – Обаме, Байдену, Клинтон, Холдеру, Наполитано, Джонсу, Райс и мне, – присоединились Майк Маллен, директор Национальной разведки Майк Макконнелл, Рам Эмануэль (будущий глава администрации Белого дома), Подеста, Тони Блинкен (советник по национальной безопасности Джо Байдена), Грег Крейг (старший юрист нового Белого дома), Мона Сатфен (заместитель нового главы администрации), Том Донилон (заместитель Джонса), Джим Стейнберг (заместитель будущего госсекретаря), Марк Липперт и Денис Макдоно (оба из СНБ).