какой-то момент Мышелову показалось, что он видит черные паруса двух огромных флотов. Командиры обоих кораблей то и дело подбадривали своих людей, поддерживая в них боевой дух.

Время от времени «Морской ястреб» и «Бродяга» расходились довольно далеко, так что теряли друг друга из виду. Иной раз они сходились так близко, что видели огни другого корабля. А один раз они очутились почти рядом, так что капитаны смогли обменяться несколькими словами.

Фафхрд закричал во все горло (но до Мышелова донесся едва слышный шепот):

– Хэй, малыш! Ты слышал тех, что летают у Звездной Пристани? Наши горные принцессы… сражающиеся с Фарумфаром?

Мышелов закричал в ответ:

– Мои уши забиты льдом! А ты заметил… вражеские корабли… за этим ледяным уродом?

Ф а ф х р д. Ледяной урод? Что это такое?

М ы ш е л о в. Он там, за кормой! Я просто не знаю, как это назвать… вроде как галера с двумя рядами весел… или такая текучая четырехпарная галера… ледяной монстр! И на веслах там – ледяные монстры!

Ф а ф х р д. Монстры при таком-то шторме! Невеселая история! (Он посмотрел назад, на ледяную галеру.)

М ы ш е л о в. Монстры во время муссона… это было бы еще хуже!

Ф а ф х р д. Экономь дыхание! Когда мы доберемся до Льдистого острова?

М ы ш е л о в. Я и забыл, что у нас есть цель! Как ты думаешь, который час?

Ф а ф х р д. Первая склянка второй вахты! Должно бы светать…

М ы ш е л о в. Наверное, посветлеет… когда это черное солнце сядет.

Ф а ф х р д. Черт бы побрал этого урода за кормой! Что бы все это значило?

М ы ш е л о в. Думаю, он хочет остановить нас. А потом убить холодом или взять на абордаж.

Ф а ф х р д. Прекрасно, скажу тебе! Ему бы следовало нанять тебя!

Тут друзья перестали слышать друг друга – и хотя они обрадовались возможности поговорить, но быстро устали от этого. К тому же им необходимо было присматривать за своими людьми. Кроме того, в таком сближении судов был и немалый риск.

Время тянулось медленно, как в ночном кошмаре. Потом на севере Фафхрд заметил темный красный отсвет. Довольно долго он всматривался в этот свет, сомневаясь, видит ли его вообще, и в его промороженной голове мысли метались, как в лихорадке. Он заметил, что перед ним то и дело выскакивает, как поплавок, тонкое лицо Афрейт. Стоявший рядом с ним Скор спросил:

– Капитан, что это за огонь прямо по курсу? Наше потерявшееся солнце решило встать на севере?

Тут наконец Фафхрд позволил себе поверить собственным глазам.

На борту «Бродяги» Мышелов, едва не падающий от изнеможения, услышал шепот Фафхрда:

– Мышелов, эй! Посмотри вперед. Что ты видишь?

Мышелов понял, что богатырский крик друга приглушен чернотой и штормом и что «Морской ястреб» снова подошел ближе. Он даже видел, как поблескивают щиты, укрепленные на его бортах, и заметил, что монстр, догонявший их, приблизился, тускло светясь, как гнилушка. Некоторое время он смотрел вперед, а потом тяжело выдохнул:

– Красный свет!.. – и тут же заставил себя проорать те же слова в подветренную сторону, добавив: – Это ты скажи мне, что это такое! А потом отстань, дай мне поспать!

– Льдистый остров, я думаю, – ответил Фафхрд со своего корабля.

– Они что, подожгли его? – спросил Мышелов.

Ответ прозвучал едва слышно и мрачно:

– Вспомни… на золотых монетах… вулкан?

Мышелов не был уверен, что правильно расслышал следующее за этим восклицание Фафхрда, и потребовал, чтобы тот повторил свои слова. А потом громко позвал:

– Сэр Пшаури! – и, когда тот приковылял, держась рукой за перебинтованную голову, приказал: – Опустить бадью за борт и быстро поднять! Мне нужен образец воды из этих волн. Быстрее, ты, мерзкий калека!

Немного погодя у Пшаури от удивления поднялись брови – его капитан взял наполненную водой бадью, поданную ему, поднес ее ко рту и, запрокинув голову, отпил, а потом вернул Пшаури, со свистом выпустив сквозь зубы тот «образец», скривился и сплюнул за борт.

Исследуемая жидкость была куда менее холодной, чем ожидал Мышелов, – она была почти теплой и куда более соленой, чем вода моря Монстров, которое лежит как раз к востоку от Выжженных гор. На какое-то мгновение Мышелову пришла в голову безумная мысль, что они волшебным образом очутились в том огромном мертвом озере. Это вполне объясняло бы появление монстров. Он вспомнил о Сиф.

И тут «Бродяга» с чем-то столкнулся. Корабль накренился и не вернулся на место. Пшаури уронил бадью и заорал.

Гигантский ледяной монстр вклинился между их небольшими кораблями и мгновенно примерз к ним своей носовой фигурой (живой или мертвой?), изображающей морского урода, вырубленного или рожденного изо льда, и его челюсти широко раскрылись, но в этот момент с высокой палубы прогремел смех Фафхрда, многократно и пугающе усиленный.

Ледяной монстр заметно съежился.

В одно мгновение тьма отступила. Из-за низкого западного горизонта брызнули лучи настоящего солнца, окатив теплым светом залив, в котором находились корабли, и отразившись золотыми волнами от огромного белого ледяного утеса, вздымавшегося прямо по курсу перед судами, – и со склонов утеса тут же хлынули тысячи ручьев и ручейков. А в лиге или около того за утесом высилась конусообразная гора, изливающая чистый алый свет, а из неровно срезанной вершины ослепительные языки пламени цвета киновари устремлялись к зениту, и темные клубы дыма, срывавшиеся с их концов, уносились с ветром на северо-восток.

Широким жестом указывая на гору, Фафхрд крикнул:

– Смотри, Мышелов, красное сияние!

Прямо впереди, ближе, чем ледяной утес, плыл, приближаясь к кораблям, некий город или же небольшое, не защищенное стенами поселение с низкими зданиями, приткнувшимися к невысоким холмам; в его порту был всего лишь один длинный низкий причал, у которого стояли несколько кораблей и собралась небольшая молчаливая толпа людей. А на западе, окружая залив, высились утесы, ближайшие из них представляли собой просто темные голые камни, а дальние были одеты снегом.

Глядя на город, Фафхрд сказал:

– Соленая Гавань.

Всматриваясь в истекающий водой сверкающий белый утес и огненный вулкан вдали, Мышелов припомнил два изображения на его золотых монетах, уже истраченных. Но тут он вспомнил о четырех серебряных монетках, которые не смог истратить, потому что их стащил со стола в «Угре» потрепанный жирный слуга, и о двух изображениях на сторонах этих монет: айсберг и монстр. Он резко повернулся назад.

Ледяные монстры исчезли. Или, точнее,