Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Рада свидеться снова. – Его невеста по-дружески протянула руку. – Ты стал совсем взрослым.
– На голову выше тебя... – произнес Баррет с улыбкой.
– И столь же важный. – Она поглядела на его полицейскую форму. – Она тебе очень идет. Я рада, что ты нашел свое место!
И Джек, смущенный чрезмерным вниманием более прочего, дернул плечами:
– Я тоже рад за вас, мэм.
В наступившей вдруг тишине они отчетливо услыхали звон колокольчика. Дворецкий проследовал к двери, и Джек, отозвавшись шестым, неведомым чувством, покрылся предательской дрожью, словно мурашками... Волоски на руках встали дыбом. Что-то дернулось в глубине, там, у самого сердца...
Он прислушался.
– Мистер Баррет сейчас в кабинете, я доложу.
– Будьте добры. Мисисс Чендлер?
– Полагаю, что там же.
Сомнений быть не могло... Желание убежать и мгновенная неподвижность настигли Джека одновременно. Раздираемый этим противоречием он так и стоял, пока в комнату не вошла... Аманда Риверстон.
Нет, Аманда Уорд собственной персоной.
Улыбка сбежала с ее лица в ту же секунду, как только она заметила Джека. Бледность сменилась румянцем... Румянец бледностью.
Миссис Чендлер сказала:
– Аманда, какое счастье снова видеть тебя! Входи поскорее, мне так тебя не хватало, – и заключила подругу в объятья.
– И мне тебя, Анна, – ответствовала Аманда, и Джек уловил ее взгляд, обращенный к себе. Отмер с шумом в ушах и гулко клокочущим сердцем. Ему показалось, он сам или комната – сложно сказать – плывет, как бы мягко покачиваясь на волнах... Он даже потряс головой. Сглотнул, разгоняя туман и качку.
– Здравствуй, Джек, – голос Аманды мягко поплыл в его направлении. – Приятная встреча. Я слышала, что ты служишь в полиции, но свидеться и не мечтала. – Она и сама вдруг оказалась подле него – или Джека по-прежнему штормило? – и протянула ладонь.
В белой перчатке. – Это то, о чем ты всегда и мечтал. Я искренне за тебя рада!
Он словно в тумане коснулся этой белой перчатки, почти невесомо и тут же ее оставил. Боялся припомнить былое, такое, к чему не было больше возврата...
А сердце больно заныло.
Он думал, оно восстановилось...
– Инспектор Ридли помог мне протекцией, – с усилием произнес он. – Спасибо, миссис... Уорд.
Само это имя стеной поднялось между ними.
Холодной, едва ли преодолимой.
Аманда враз оказалась так далеко, что просто не дотянуться...
– У нас беда приключилась, – произнесла миссис Чендлер, то ли намеренно отвлекая, то ли действительно желая поделиться случившимся. – Издохла Мадам, болонка матери. Помнишь ее?
Аманда отстраненно заметила, все еще глубоко в своих мыслях:
– Она всегда хотела ухватить меня за ногу.
– Не только тебя... Характер у нее был зловредный.
– И что с ней случилось?
– Похоже на отравление, – с видимым недоверием отозвалась подруга. – Чарльз полагает, мясо было несвежим.
И тот подтвердил:
– Миссис Грейди не сознается, но, верно, недоглядела.
– Маменька в полном расстройстве, – подхватила его невеста. – Она любила это животное
с особенной силой. Возможно, больше собственной дочери... Не представляю, что теперь будет. – И она выразительно глянула на подругу.
Та знала, как было непросто им с Барретом отстоять свои чувства, и вот эта злостная неприятность. Как раз в этот самый момент...
– Я слышала, в доме у Картрайтов тоже издохла собачка. Муж говорит, это не первый случай...
Джек навострил уши. Впервые с момента появления Аманды в кабинете, «море» в его голове перестало шуметь и качаться.
– Возможно, не помешает снова с кухаркой переговорить, – произнес он, отчетливо понимая, что должен сделать. – Быть может, со мной она стала бы откровеннее.
Мистер Браррет согласно кивнул.
– Ты бы очень помог, прояснив это дело. Благодарю тебя, Джек!
– Сделаю это с радостью, сэр.
И Джек вышел из комнаты, так больше на Аманду и не взглянув.
Джек шел на кухню на ватных ногах, скорость, с которой он выскочил из кабинета мистера Баррета сошла на нет уже через десять шагов, и он ощутил себя донельзя опустошенным.
Опустошенным, больным и несчастным.
Так и замер на месте, не в силах сделать ни шагу, проигрывая в голове каждый миг случившейся встречи.
Аманда совсем не изменилась...
Только стала еще красивее.
И ярче...
Он вспомнил, что делало ее неотразимой. Такой, что раз засев в его сердце, никак ни его, ни его мыслей не оставляла.
Словно сорняк...
Или пышная роза, поправился он против воли.
И, стиснув бескровные губы, наконец двинулся с места.
Миссис Грейди все еще хлюпала носом, но, заслышав шаги, поглядела на Джека несчастными глазами.
– Это ты, – сказала она, – я уж думала, по мою душу явились. Выгонят из-за мертвой собачонки... А ведь она даже не человек. – И слезы градом покатились по ее щекам.
Парень с сочувствием поглядел на плачущую женщину. Ее и без того довольно посредственное лицо стало еще некрасивее и несчастнее...
Джек произнес:
– Миссис Грейди, откуда взялось мясо для мертвой собаки?
– Откуда-откуда, – с обидой отозвалась та, – знамо дело от уличного торговца, кошатника то бишь. Они завсегда по улицам ходят, да ты и сам это знаешь, товаром своим приторговывают. Вот и этого Минни зазвала, как только про пса миссис Паттесон прознала. Я все сокрушалась, чем же кормить его буду, вот она и... побеспокоилась.
– Каким было мясо?
Джек знал, что вопрос этот глупый: кошатники свежего мяса не продавали – подпорченные обрезки, куски непригодного людям мяса конины – попахивало то знатно, чем, верно, животных и привлекало. Он сам обходил таких стороной! От их громогласного «Мя-я-со!» и тарахтенья ручной тележки разило, как из сточной канавы.
Миссис Грейди с достоинством отозвалась:
– Нормальным. Без единого червя... Я промыла его уксусом и водой, протерла хорошенько. Что еще я должна была сделать? Мясо было нор-маль-ным, – закончила она по слогам.
– Ничуть в этом не сомневаюсь, – поспешил успокоить женщину Джек. И быстро, пока она снова не разрыдалась, осведомился: – А как же разносчик, вы его знаете?
– Первый раз видела. Их, знаешь, тут сколько таких расхаживает? Один другого перекликает. Нет, – утерлась она вымокшим фартуком, – я никогда его прежде не встречала.