— Ну а тем временем что нам делать вот с этой картой? — спросила Сейхан, указывая на печь.

Не говоря ни слова, Грей повернул ручку цифрового термостата печи. Он остановился лишь тогда, когда значение установленной температуры превысило три тысячи градусов по Цельсию, что было втрое больше точки плавления обычного золота. Внутри печи голубоватые языки ацетиленового пламени взметнулись выше, заплясали оживленнее.

Сейхан молча уставилась на Грея, вопросительно подняв брови.

— Мы не можем рисковать тем, что карта попадет в руки Уолдорфа, — объяснил тот.

— И ты намерен ее уничтожить?

— Попробую. Металл, из которого сделана карта, гораздо плотнее, поэтому он не плавится при температуре плавления обычного золота. Но должна же быть какая-то температура, при которой он расплавится.

Чтобы добиться этого наверняка, Грей продолжил крутить ручку термостата до тех пор, пока показания не сменились с цифр на три буквы «МАХ».

Хотелось надеяться, что этого окажется достаточно.

Грей и Сейхан внимательно следили за тем, как температура в печи поднимается все выше и выше. Внутри камеры розоватое свечение карты перешло в ослепительное сияние, яркостью подобное маленькому солнцу.

«А вдруг она не расплавится даже при такой температуре?»

Еще через минуту Грею пришлось прикрыть глаза козырьком ладони, защищая их от ослепительного света.

— Ты чувствуешь? — вдруг спросила Сейхан.

— Ты о чем?.. — начал было Грей и вдруг ощутил это сам.

Мурашки по коже, тончайшая дрожь, словно все молекулы в комнате возбудились. Через мгновение массивная печь затряслась, подпрыгивая на бетонном полу.

Грей схватил Сейхан за руку и подтолкнул ее к двери.

— Беги!

Он бросился следом за ней. У него перед глазами возник образ тесно выстроившихся атомов нанозолота, сжатых неестественно плотно. В этом напряженном состоянии скрывалось огромное количество потенциальной энергии, словно в растянутой до предела резиновой ленте.

Грей обернулся на бегу. Если резиновую ленту быстро разрезать, если всю эту потенциальную энергию высвободить разом, нагрев металл до критической температуры…

Золото не расплавится.

Оно…

Взрыв вышвырнул Грея и Сейхан наружу, и они выкатились через дверь на улицу. Вдогонку им пролился дождь осколков стекла и расщепленного дерева. Мимо пролетела искореженная дверца печи, ударившая в ветровое стекло «шевроле» владельца ювелирной мастерской.

С трудом поднявшись с земли, Грей обхватил Сейхан за талию и потащил за собой. У него перед глазами возник ряд баллонов со сжатым газом вдоль стены мастерской. Второй взрыв обжигающей волной снова швырнул их на землю. Огромный огненный шар, вырвавшийся из уцелевшего окна мастерской, устремился в небо.

Грей и Сейхан поднялись на ноги, помогая друг другу.

С противоположной стороны стоянки на них смотрел изумленный Монк. Он стоял рядом с угнанным белым микроавтобусом, а рядом с ним застыл оглушенный русский. Когда Грей и Сейхан подбежали к ним, ювелир рухнул на колени.

— Что вы сделали с моей мастерской? — жалобно простонал он.

— Вам компенсируют все убытки, — отмахнулся от него Грей, спеша к микроавтобусу. — Если вы будете держать язык за зубами.

Все трое забрались в «форд», и Монк снова занял место за рулем.

— Держитесь крепче!

Он включил заднюю передачу и надавил на педаль газа. Визжа покрышками по асфальту, микроавтобус отлетел назад. Перепрыгнув через бордюрный камень, он жестко опустился на мостовую, и Монк тотчас же включил переднюю передачу, так резко, что заскрежетали шестерни в коробке.

Грей понимал, чем вызвано его стремление к скорости. Сейчас от этого зависело все. Необходимо было убраться отсюда как можно дальше до приезда первых машин чрезвычайных служб. Грей обернулся и посмотрел на пылающую мастерскую. Пламя разгоралось сильнее, высоко в ночное небо вздымался столб черного дыма, подобный сигнальной ракете. След беглецов, успевший остынуть, внезапно снова стал горячим. Нельзя было полагаться на то, что русский будет молчать. Пойдут слухи, и они наверняка достигнут ушей Уолдорфа.

— Что там у вас произошло? — наконец спросил Монк.

Грей рассказал.

— Итак, вы нашли индейскую карту, — заметил Монк. — Но что насчет местонахождения Четырнадцатой колонии? Ты знаешь, где она?

Грей кивнул, не обращая внимания на звон в голове.

— У меня есть кое-какие догадки.

— И где же она?

— Худшее место трудно придумать.

1 июня, 00 часов 22 минуты

Флагстафф, штат Аризона

Пейнтер оперся руками о стол в дежурной комнате службы охраны национального парка.

— Если Грей прав, каковы масштабы беды?

Рональд Чун, стоявший по другую сторону стола, заваленного топографическими картами и докладами Американской геологической службы, покачал головой.

— Я бы сказал, мы в дерьме по самые уши.

То, что обычно очень сдержанный геолог скатился до сквернословия, говорило очень о многом. Чун прибыл полчаса назад вместе с офицером Национальной гвардии майором Эшли Райаном. Они как раз вылетели из Юты в Аризону, чтобы принять участие в поисках пропавшей группы Пейнтера. Приземлившись во Флагстаффе и узнав о благополучном завершении поисковой операции, они присоединились к Пейнтеру и его товарищам в центре службы охраны национального парка, который на время превратился в импровизированный оперативный штаб.

— Ты не мог бы выразиться более конкретно? — попросил Пейнтер, уставившись на расстеленную карту штатов Монтана и Вайоминг.

Именно там, по мнению Грея, находился заброшенный древний город, последнее убежище таутсее-унтсо поотсеев, где они спрятали свои величайшие сокровища и где в настоящий момент вели обратный отсчет часы апокалипсиса, по одному нейтрино зараз.

Пейнтер изучил границы национального парка.

Йеллоустоун.

Первый национальный парк страны, прадедушка всех геотермальных зон континента. Если таутсее-унтсо поотсеев потребовалось надежное теплое хранилище, чтобы спрятать и сберечь свое хрупкое сокровище, это было как раз то самое место, с десятью тысячами горячих источников, двумя сотнями гейзеров и бесчисленным количеством расселин с поднимающимся паром, бурлящих фумарол и грязевых вулканов. На самом деле больше половины всех гейзеров земного шара были сосредоточены в Йеллоустоунском парке.

Но это был очень обширный район поисков.

Свыше двух миллионов акров.

Прежде чем принять решение полностью сосредоточить усилия в одном месте, Пейнтер хотел убедиться наверняка. Закрывшийся в одном из кабинетов Хэнк Канош был занят мобилизацией ресурсов индейского населения тех мест, чтобы как-то подтвердить предположение Грея. Пока что это была лишь голая теория. Даже Грей признавал, что его оценка местонахождения третьего тайника очень приблизительная. Вероятность ошибки была велика. Параллельно группа Грея занималась разработкой исторической линии.