— Спасибо, Эмил, — улыбнулась я. — Как раз подходит к цвету моего платья.

— К вашим глазам, — Красавчик сунул мне в руку ожерелье и отошел.

— Я верну его вам в сохранности, — заверила я.

Он помотал головой и сделал еще шаг назад.

— Я его вам насовсем дарю.

— Эмил, это слишком дорогой подарок! — воскликнула я.

— Ангелок, оно ваше. Я вряд ли когда женюсь. Хотел сделать свадебным подарком, но… — он бросил на меня быстрый взгляд. — Моя жена, если все-таки и появится, она же из простых будет. Куда ей такое надевать, на рынок, что ли? А вам это ожерелье очень подойдет. Будете носить и вспоминать Красавчика.

— Эмил!

Но он уже развернулся и исчез из поля моего зрения. Я растерянно оглядывалась, не зная, что мне делать с таким подарком. Очнуться меня заставил господин Даэль. Он указал взглядом на сходни и широко улыбнулся:

— Идемте, дорогая супруга, экипаж подан и ждет только нас с вами.

Я смущенно улыбнулась, передала ему свой саквояж и первая спустилась по сходням. Боцман догнал меня и указал, куда идти. Карета ждала нас за пределами порта.

— Мне нужно будет переодеться и привести голову в порядок, — сказала я, подходя к экипажу.

Мой взгляд зацепился за Эрмина, и сердце сжалось. Это так живо напомнило времена, когда он вез нас с Дамианом в Маринель, нашу свадьбу и наше счастье. Но я тут же нахмурилась и отогнала ненужные сейчас воспоминания. Другой мужчина, сумевший занять странно много места в моей душе, сейчас был в опасности. Пальцы невольно дотронулись до губ, и я мотнула головой. Мысли об этом совсем уж ни к чему. Очередная дерзость сошла пирату с рук лишь потому, что он успел вовремя сбежать. Глупость какая, если бы не надобность исчезнуть, он бы и не стал целовать меня… негодяй. Окончательно запутавшись в своих мыслях, я поспешила вернуться в настоящее.

На полу в карете лежал мешок. Я с недоумением взглянула на него, и господин Даэль подмигнул мне.

— Мы все будем переодеваться, — сказал он. — Как только выедем за город, так и наведем лоск.

Понятливо кивнув, я рассмотрела гладко выбритого Мельника. Волосы его были приглажены набок, и это забрало у мужчины сразу несколько лишних лет, которые я ему давала, пока он ходил с бородой и вечно взлохмаченный. Бонг оказался единственным, кто был уже при всем параде. На нем был надет добротный сюртук, из-под которого выглядывали жилет, белоснежная шелковая рубашка и щегольски повязанный галстук с жемчужной булавкой. Волосы лекарь собрал в хвост.

— Господин Тин, да вы настоящий франт, — восхитилась я. — Вы необычайно хороши собой.

— Только не стоит это говорить при Вэе, — рассмеялся мужчина своим невероятным бархатистым смехом.

— Почему? — удивилась я, но он ничего не ответил, лишь хитро сверкнул глазами, и наши спутники хмыкнули.

Оценить первые изменения в облике господина Даэля я не успела — карета остановилась. Дверцы открылись, и Кузнечик склонился, произнеся:

— Ваши сиятельства.

— Благодарю, голубчик, — пискляво ответил Мельник и первым выбрался из кареты.

Кузнечик беззлобно послал его. Похоже, я уже привыкла к брани, потому что даже не смутилась. Прихватив свой саквояж, я удалилась в кусты у дороги — дальше уходить мне запретили, уже почти совсем стемнело. Если бы не лунный свет, не представляю, как бы я справилась со своим одеянием. К тому же пришлось просить помощи, самой мне не удалось застегнуть платье. Помог мне Эрмин, никого больше он к моим кустам не подпустил. Затем причесала волосы, мой охранник неуклюже, но смог упрятать концы волос в сетку, и я закрепила ее двумя заколками, украшенными голубыми камнями. Эрмин застегнул мне ожерелье Красавчика из таких же, как и на заколках, камней, и я облегченно выдохнула. Осталось чуть припудрить лицо и плечи, капнуть на запястья и за корсаж капельку духов — и я готова выйти к мужчинам.

— А сапоги, мадам? — изумился Эрмин.

Я задрала подол и продемонстрировала ему так же и штаны.

— Подол все скроет. Так мне удобней, — ответила я, и мы вышли на дорогу. — Ох, — только и сказала я, глядя на своих спутников.

Господин Даэль был одет в черный сюртук и брюки. Его галстук не уступал в щеголеватости галстуку лекаря, а бриллиантовая булавка красиво переливалась в лунном свете. На ногах боцмана красовались лакированные ботинки. Мужчина небрежно опирался на трость и с ухмылкой посматривал на меня. Да, однако, неожиданно. Теперь было видно, что Даэль не просто знаком с манерами — он на них воспитан, как и капитан Лоет. Самель и Мельник красовались в одинаковых темно-серых жилетах и таких же штанах. Светлые рубашки подчеркивали смуглость их кожи. Борода Самеля была аккуратно подстрижена и уменьшилась от этого вдвое. Кузнечик и Эрмин, оторванный мной от одевания и теперь спешно облачавшийся, были наряжены в синие ливреи. Кузнечику ливрея немного жала в плечах, и он оставил ее расстегнутой. Я поаплодировала пиратам, они выглядели… цивилизованно.

— Дорогая, сколько можно вас ждать, — обратился ко мне боцман. — Так вы рискуете остаться без любовника.

— Ох, Всевышний, — вырвалось у меня, и мужчина рассмеялся.

— Ангелок, какая же вы у нас красавица, — умиленно вздохнул Самель.

— Ага, — кивнул Мельник, не сводивший с меня взгляда.

— Настоящий ангел, — вставил Кузнечик.

— Но-но, своей жене комплименты могу говорить только я, — одернул их боцман. — Дорогая, вы очаровательны, — сказал он, взял меня за руку и коснулся ее губами.

— Очень красивый, — согласно кивнул Бонг.

— А теперь вперед, спасать капитана, — уже привычным тоном произнес господин Даэль.

Мы дружно кивнули и поспешили в карету. Пока мы доехали до места, я узнала, что ношу титул графини. К тому же имя мое сменилось на Ангелар Даэлано. Моего нынешнего супруга зовут Нартан; впрочем, имя боцмана осталось прежним. Лекарю тоже ничего менять не стали, он сам не захотел ничего выдумывать. Охранников назвали просто и без затей; Дуболом и Молот — причуда «графа», мужчинам понравилось. Эрмину и Кузнечику предстояло ждать в карете, потому их не затронули изменения.

Моя решительность несколько поколебалась, когда мы въезжали в городские ворота, не запиравшиеся на ночь. Но нас все равно остановили, чтобы узнать, с какой целью мы въезжаем в Ардос ночью. Самель — Дуболом проревел с козел, что его хозяева вольны развлекаться, где, когда и как вздумается.

— В чем дело? — напыщенно вопросил «граф», выглядывая в окошко.

Набравшись смелости, я громко и капризно спросила:

— Дорогой, долго еще?

— Терпение, моя прелесть, — елейным голосом ответил боцман, оглядываясь на меня. — Только узнаю, что нужно этому господину.

Бонг и Мельник, нынче Молот, усмехнулись. «Графу» пришлось блеснуть золотой монетой, после этого нас пропустили и сразу забыли, что такие тут проезжали. Когда карета остановилась через улицу от здания тюрьмы, к нам черной тенью метнулся один из матросов, отправленный сюда заранее, чтобы выяснить необходимые сведения.